Застолье Петра Вайля - Иван Толстой

И вот эта программа, мне кажется, является неким внешним атрибутом того, что вы называете национальной идеей. То есть, может быть, мы с вами здесь… может быть, даже нет и предмета спора. Тем не менее вы и в объяснении своей позиции достаточно серьезно доказываете, что таким образом нация сплотится.

Вот есть, например, Даниил Дондурей, известный человек… Петр, вы его знаете, да?

П. В. Конечно. Социолог.

А.М. И главный редактор журнала “Искусство кино”. Он ратует за то, чтобы наше телевидение объясняло людям, каковы преимущества капитализма, что каждый может сделать себя сам, что зарабатывать – это хорошо. Он бьется как рыба об лед. Но, в общем-то, его особо не слушают. На телевидении была такая рубрика (вы помните, наверное) у Парфенова, в его программе “Намедни” – “Герой капиталистического труда”. Ну, как была, так и сплыла. Можно ли таким образом примирить людей с существующей системой, с существующей властью? Мне кажется, это спорно.

Мне кажется, честно вам скажу, наиболее легкий вариант мог бы быть, для того чтобы сплотить страну, – это русская идея. Но она (и вы со мной должны согласиться) гибельна для нашей страны. Потому что русскую идею, которая отличается, естественно, от всех остальных национальных идей, потому что это только чисто наше, чисто российское (это не калька с американской жизни, которую мы сейчас проходим), ее очень легко было бы включить в том числе по телевидению. И народ, безусловно, откликнулся бы. Но то, что она в нашей многонациональной стране гибельна, я даже и доказывать не хочу. Что вы думаете по этому поводу, Петр?

П. В. Я постараюсь ответить на вопрос, высказать свое мнение. Но давайте покончим с предыдущей темой. Эти “Звезды на льду” остановились на грани. Дальше начинается ура-патриотизм и подлинная ксенофобия. “Ура-патриотизм” – когда спортсмены почему-то благодарят за медаль не тренеров или папу с мамой, а государство, когда блистательная оперная певица, принимая… я сейчас уже забыл, то ли премию, то ли орден из рук президента, благодарит государство. Хотя всю свою славу и все свои деньги она заработала как раз за границей. Но так принято, что называется, так сейчас носят. Когда выдающуюся теннисистку Марию Шарапову в одночасье превращают из кумира в жупел, потому что она отказалась – по причине травмы, незалеченного плеча – играть за сборную России. Почему-то, когда лучшая теннисистка мира Жюстин Энен отказывается играть за сборную Бельгии или американка Серена Уильямс – за сборную США, никто их не подвергает никакой критике: значит, у них такой тренировочный план. А поступок Шараповой сразу приравняли к измене родине.

Вот “Звезды на льду”, потому что это носило все-таки развлекательный, а не соревновательный, соревновательно-игрушечный характер, получились еще хорошо. Чуть дальше – и они бы свалились в этот самый ура-патриотизм, который, конечно, не к лицу поистине великой стране. Давайте вспомним, Василий Розанов говорил замечательные слова: “Чувство родины должно быть строго, сдержанно в словах, не речисто, не болтливо, не размахивая руками и не выбегая вперед, чтобы показаться. Чувство родины должно быть великим горячим молчанием”. Ну, до этого еще расти и расти.

Это и есть косвенный ответ на ваш, Александр, вопрос о русской идее. Да, к сожалению, из этого ничего пока не получится. Пока страна не ощущает себя по-настоящему великой, а думает, что нужно, пробиваясь локтями, двигаться к этому самому величию, топча всех по пути, это превратится, конечно, в ксенофобию. Потому что пока не получается сказать что-нибудь хорошее о себе, не обругав других.

Вы посмотрите, как смехотворно все, что касается Америки. Ну, о чем бы ни шла речь – о жилищно-коммунальном хозяйстве в Калужской области, – обязательно что-нибудь скажут плохое про Америку. О чем бы ни шла речь. Тяжелый комплекс неполноценности. Это не к лицу стране и народу, у которого есть все основания гордиться своим прошлым, своей культурой и выстраивать свое будущее. Я с вами, Александр, целиком согласен – русская идея сейчас принимает формы отчаянного национализма.

А.М. Что касается антиамериканизма, мне кажется, что он, безусловно, искусственный, его таким образом пиарят для политических целей. На самом деле вся наша элита прозападная и проамериканская по-прежнему. И народ не является антиамериканским, несмотря на пропаганду.

А что касается русской идеи, то мне хотелось бы с вами обсудить ситуацию. Потому что, как мне кажется, несправедливо люди, которые исповедуют эти взгляды, оттеснены на крайнюю периферию нашего телевидения. Я не понимаю, почему в эфире не выступают такие люди, скажем, как Валентин Распутин. Я не понимаю, почему уже столько лет после памятной речи на съезде народных депутатов не видно писателя…

П. В. Белова…

А.М. …Да, Василия Белова, и Бондарева, и других наших деревенщиков и не деревенщиков. Они тоже оттеснены на эту самую периферию. Единственный, кто здесь присутствует, – господин Проханов, который является, мне кажется, не менее персонажем-шутом, чем Владимир Жириновский, только русопятом-шутом. А так как господин Проханов, что называется, вошел в партию третьего срока, ему и позволяется говорить некоторые вещи.

П. В. Александр, вы знаете, тут ответ-то понятен почему. Посмотрите, как последовательно и настойчиво все главные каналы российского телевидения истребили своих собственных телевизионных личностей. Ведь сейчас не осталось никого. Я уж не говорю о таких по-настоящему талантливых людях, как Парфенов, но и других тоже нет. Человек, мало-мальски выдающийся над средним уровнем, изгнан с центральных каналов. Их больше нет, ни одного человека нет.

Точно так же и гости. Можно по-разному относиться к Распутину, Белову или Бондареву. Я к ним отношусь с большой долей критики. Но, по крайней мере, это люди, что-то собою представляющие, что-то за ними есть. То есть они малопредсказуемы: а вдруг ляпнут что-то. Ну, сейчас прямого эфира нигде не осталось. “Возись с ним, вырезай. Черт его знает, наболтает что-нибудь не то… Зачем?” Вот и остаются прикормленные, хорошо известно что говорящие. Это общий закон нынешних центральных каналов: ни одной личности ни с одной стороны студии, ни с другой.

А.М. Мне-то кажется, что руководители телеканалов являются личностями достаточно глубокими и мне, например, интересными. Мне кажется, что для того, чтобы составить жизнеописание, скажем, господина Эрнста или Добродеева, нам, может быть, Достоевского недостает. Другое дело, почему здесь нужен Достоевский – как они примиряются с системой кремлевского давления на то, как им освещать политическую ситуацию в стране.

П. В. Деньги, Александр, деньги. Один ответ – деньги, большие, очень большие.

А.М. Петр, мне кажется, что не все так однозначно.

П. В. Нет, только один-единственный ответ – деньги, деньги и деньги. Кстати, у Достоевского тоже есть замечательный на это ответ: все решают деньги.

Вы посмотрите, недавно Арине Бородиной, вашей коллеге из “Коммерсанта”, дал огромное интервью главный редактор… или как у него должность называется, генеральный директор НТВ. Он очень долго объяснял, что “рейтинг, рейтинг, рейтинг, мы даем то, что хочет публика”, и все подробно и убедительно объяснял. Тогда Арина его спрашивает: “А если будет звонок из Кремля?” “Немедленно снимем программу”, – отвечает он. Понимаете? Все разбивается.