Это случилось в полночь - Кейт Лондон

В конце концов, весь потный и грязный, пропитавшийся запахом животного, Харрисон объехал на лошади вокруг загона.

– Хорошая работа, парень! – крикнул Джейкоб.

– Зря старался, старина, – заметил Рурк с широкой ухмылкой. – Ее здесь нет.

Харрисон подъехал к мужчинам.

– Что ты хочешь этим сказать?

Ухмылка Рурка стала еще шире, Джейкоб и Калли тоже улыбались.

– Отправилась сегодня рано утром… поскакала в горы. После довольно бурной утренней беседы мама упаковала ей ленч, и она улетела. Похоже, моя сестренка не очень-то счастлива с тобой, и ей нужен день покоя, а может, здесь замешан кто-то еще.

– Она не дома? – повторил Харрисон и проклял свои гудящие мышцы и синяки, которые скоро должны проявиться.

– Что ж, я, конечно, рад, что ты тут покрасовался, горя желанием помочь нам с этой кобылкой, парень. Никто из нас не хотел объезжать ее – слава Богу, появился ты. – Смешок Джейкоба перерос в хохот, он снял шляпу и с силой ударил ею по джинсам. Он утер слезы, выступившие от хохота, а Рурк все стоял в сдвинутой на затылок шляпе и ухмылялся, засунув руки в задние карманы джинсов. Калли, скрывая свою усмешку, подошел к лошади и нежно похлопал ее по влажному крупу.

– Какой дорогой она поехала?

Харрисон похолодел. Галлахер может… Когда Рурк указал направление и открыл ворота, Харрисон снова вскочил на лошадь. А потом, поскольку ему хотелось мчаться и было необходимо убедиться, что Микаэла в безопасности, он наклонился вперед, и лошадь отозвалась, понеслась вперёд и легко перемахнула через изгородь.

– Давай, Красотка!

Старый Том был прав – лошадь была сильной. Она быстро направилась по горной тропинке, как будто чувствовала отчаянный страх Харрисона. Лэнгтри не представляют, насколько опасным может быть Галлахер…

Галлахер мерил шагами комнату в особняке Кейнов. В воскресенье утром он должен проснуться в своей постели в Сан-Франциско и все шесть монет должны лежать у него в сейфе.

Волосы у него выпадали слишком быстро, блеск лысины был уже вполне заметным. Галлахер подумал о старой женщине, почти потерявшей рассудок, и холодный страх тонкой струйкой пробежал по его телу. Неужели эта легенда может быть правдой?

Он расстегнул ремень, снял брюки и осмотрел красные пятна на верхней части бедер. Схватил тюбик с мазью и стал втирать на месте ожога. Маленькая месть Микаэлы за то, что он схватил ее за руку, – она хотела доказать ему, что попытка задержать или командовать ею дорого ему обойдется. Выплеснутый кофе тогда остановил Галлахера, но это лишь подстегнуло его решимость овладеть ею.

Резким движением Аарон натянул штаны и болезненно поморщился. За многие годы у него выработалась привычка отбрасывать то, во что ему не хотелось верить. Только половина заклятия оказалась истиной: тот, кто владеет монетами Лэнгтри, будет обладать могуществом. Галлахер прихорашивался перед зеркалом. Он выглядел достаточно мужественным, мускулы – в хорошем тонусе, лишь у талии просматривалась небольшая жировая складка. Вздохнув, Галлахер схватился за телефон и набрал номер Рикко.

– Надо нанести им удар сегодня. Захватите женщину и привезите ее в ту старую лачугу, там ее никто не услышит. И чтобы никаких накладок, проследите, чтобы с мистером Кейном ничего не случилось. У меня на него особые планы. – Галлахер швырнул трубку. – Зря Микаэла мне отказала. Она меня огорчила.

В одиннадцать часов утра Микаэла потянулась, лежа на одеяле. Она проснулась на красивом лугу, над головой пели птицы, осиновые листья огненно сверкали в солнечном свете. Микаэла зевнула и улыбкой поприветствовала первые за три дня минуты отдыха.

Затем она перевернулась на спину и тут же насторожилась: Микаэла почувствовала, что она не одна. Смахнув с лица прядь волос, Микаэла подняла глаза и увидела перед собой Харрисона. Выражение его лица нельзя было назвать приветливым. Он присел возле нее на корточки. Микаэла прищурилась; Харрисон, всегда такой ухоженный, сейчас был весь покрыт слоем пыли, а его одежда была грязной и потной. Он больше походил на вооруженного и опасного бандита, чем на владельца солидной компании, – таким она его раньше не видела.

– Отдыхаешь? – спросил Харрисон холодно.

– Как ты узнал, что я здесь?

Она села и разгладила свою одежду, обхватила руками колени, чтобы унять дрожь. Она никак не ожидала, что Харрисон или кто-то еще обнаружит ее.

– Сломанные ветки, перевернутые камни – все следы недавние. Обычные вещи. Твой отец учил меня идти по следу, помнишь? А уж свежая банановая кожура совсем облегчила дело… Вопрос в том, почему ты здесь одна?

– Это не вопрос, а допрос.

– Ты права. Я хочу понять.

Микаэла попыталась приподняться, но Харрисон снова усадил ее на одеяло.

– Ты не сдвинешься с места. Пока мы не поговорим. Ты бегаешь от меня целых три дня…

– Может, я удовлетворила свою потребность в тестостероне.

– Ты имеешь в виду Галлахера? Обо мне речь идти не может, поскольку во мне есть эти «женские качества».

Харрисону обычно удавалось контролировать свое мрачное настроение, но сейчас Микаэла ощущала, как его раздражение электризует золотистый осенний воздух, который готов был разразиться громом. Харрисон собирался давить, а Микаэле никогда не нравилось, когда на нее давили или пытались контролировать. Судя по его виду, он был готов пойти на конфликт. Но и ее настроение не было мирным, кроме того, Микаэле просто нужно было время, чтобы все обдумать. Когда Харрисон был рядом, серьезные мысли превращались в эмоции и инстинкты.

– Яотправилась сюда в поисках тишины и спокойствия. Немного поснимать новой камерой… Помоги мне подняться, Харрисон.

Микаэла встала, пошатываясь, стараясь не смотреть на Харрисона, он тоже поднялся, возвышаясь над ней. В своем ковбойском костюме он был великолепен. Микаэла подавила возникшее желание схватить его лицо, запустить руку ему в волосы и притянуть к себе эти сурово сжатые губы. Чертов Галлахер подкинул ей некоторые факты, и теперь Микаэла не была уверена в Харрисоне.

– Они все-таки заставили тебя объезжать эту лошадь?

Харрисон с шумом выдохнул. Судя по грязной, пропахшей потом одежде, на ферме было устроено настоящее родео, и ему все-таки пришлось объезжать норовистую лошадь, но он справился с этим, потому что та самая лошадь сейчас спокойно стояла рядом с кобылой Микаэлы, привязанная к белому стволу осины. Таков был Харрисон, изо всех сил добивающийся своего.

Микаэла собрала сумку с фотокамерой и отошла на некоторое расстояние от лошадей, их спины блестели на солнце. Пятна солнечного света плясали на лежащем на лугу золотом сене, контрастные тени бело-голубых стволов превосходно оттеняли лошадей, которые, наклонив морды, пощипывали траву.

– Подержи. – Микаэла протянула Харрисону футляр от камеры. Она достала камеру и установила выдержку. – Я решила снимать все, что мне нравится, заодно и попрактикуюсь. – Микаэла смерила Харрисона взглядом. – Ведь сегодня суббота. Я отдыхаю. И тебе я не подчиняюсь. Уже нет.