Десять маленьких вдохов - К.-А. Такер

Настал мой черед закатывать глаза.

Доктор Штейнер небрежно отмахнулся.

– Знаю, знаю. Поверь мне, ты ясно дала мне это понять. Но разговор о своей боли и то, что ты поделилась бы ею с другим человеком, – это один из самых сильных механизмов. Он помогает выпустить боль, а не сдерживать ее до тех пор, пока ты не взорвешься. Другие методы включают в себя живопись, чтение, установку каких-то целей, ведение дневника, где бы ты записывала свои чувства.

Хм. Вести дневник я смогла бы. Это все-таки очень личное.

– Йога – это тоже хорошо. Она помогает очистить разум, сконцентрироваться на дыхании.

Дыхание.

– Десять маленьких вдохов, – пробормотала я скорее для себя и почувствовала, как губы кривятся от иронии.

– Что это такое?

Доктор Штейнер придвинулся ближе, пальцем поправив на носу свои окуляры.

Я покачала головой.

– Да так, ничего. Так мама говорила. Сделай десять маленьких вдохов.

– Когда она это говорила?

– Когда я грустила, была расстроена или нервничала.

Доктор Штейнер потер пальцами подбородок.

– Понимаю, а говорила она что-нибудь еще? Ты помнишь?

Я усмехнулась. Конечно, я помню. Эти слова намертво отпечатались у меня в голове.

– Она бы сказала: «Просто дыши, Кейси. Десять маленьких вдохов. Ухватись за них. Почувствуй их. Полюби их».

Последовала длительная пауза.

– И как ты думаешь, что она имела в виду?

Я раздраженно нахмурилась.

– Она говорила мне дышать.

– Хмм. – Он катал ручку по поверхности стола, словно глубоко задумался. – И как бы помогли десять маленьких вдохов? Почему маленьких? Почему не глубоких?

Я ударила руками по столу.

– Это то, о чем и я всегда ее спрашивала. Теперь вы понимаете.

Но он не понимал. Судя по легкой усмешке, он понимал нечто иное. Нечто, чего не понимала я.

– Думаешь, это важно, маленькие они или глубокие?

Я нахмурилась. Такие игры мне не нравились.

– А как вы думаете, что она под этим имела в виду?

– А ты как думаешь, что она имела в виду?

Я хотела снова двинуть доктору Штейнеру по губам. Правда, правда хотела его еще раз ударить.

* * *

«Просто дыши, Кейси. Десять маленьких вдохов. Ухватись за них. Почувствуй их. Полюби их».

Я снова и снова проигрывала в голове эти слова, как делала тысячу раз прежде, но безрезультатно. Я лежала в своей камере, которая и не была вообще-то камерой. Это маленькая, милая комната с личной ванной и солнечно-желтыми стенами, но я все равно чувствовала себя как в заключении.

Доктор Штейнер сразу понял, что мама имела в виду. Я догадалась по его раздражающей усмешке. Полагаю, надо быть суперумной, чтобы сообразить. Очевидно, доктор Штейнер суперумный. Я же, что тоже очевидно, нет.

Я глубоко вздохнула, вызывая в памяти наш разговор. Что он сказал? Дыхание может быть механизмом совладания. А потом он начал задавать вопросы о маленьких вдохах. Но он меня подставил. Он уже знал ответ на этот вопрос. А ответ – это…

Раз… два… три… Я досчитала до десяти, в надежде, что на меня снизойдет глубокая мудрость. Не снизошла.

«Думаешь, это важно, глубокие они или маленькие?» – спросил он. Что ж, раз они не маленькие, но и не глубокие, то это просто… вдохи. Тогда ты дышишь просто, чтобы… дышать.

…Ухватись за них. Почувствуй их. Полюби их…

Я подскочила. Странное, успокаивающее ощущение захлестнуло мое тело, когда на меня снизошло озарение.

Все так просто. Господи, как все, черт возьми, просто.

Шесть недель спустя. Сеанс групповой терапии.

Раз… два… три… четыре… пять… шесть… семь… восемь… девять… десять.

Я пыталась успокоить неугомонные пальцы рук, сложенных на коленях.

– Меня зовут Кейси Клири. Четыре года назад в мою машину врезался пьяный водитель. Мои мама, папа, лучшая подруга и бойфренд погибли. Мне пришлось сидеть в автомобиле, держа за руку мертвого парня, и слушать, как мама испускает последний вздох, пока спасатели пытаются меня освободить.

Я замолчала, чтобы сглотнуть. Раз… два… три… На этот раз я делала глубокие вдохи. Долгие, глубокие вдохи. Они не были маленькими. Они были огромными. Монументальными.

– Сначала я использовала алкоголь и наркотики, чтобы заглушить боль. Потом я перешла на насилие и секс. Но сейчас, – я посмотрела прямо на доктора Штейнера, – я просто радуюсь тому факту, что могу обнять сестру, смеяться с друзьями, гулять, бегать. Что я жива. Что я могу дышать.

Я нахожусь над водой.

И на этот раз я остаюсь там, где и должна.

* * *

«Дворец Пенни» встретил меня взрывом громких приветствий, когда я повернула за угол и обнаружила всех ожидающих меня друзей. Первым меня приветствовал Нэйт, который согнулся, чтобы поднять меня в гигантском медвежьем объятии. Я даже не вздрогнула от тесного контакта. Я научилась снова ему радоваться.

– Всегда знал, что ты психичка ненормальная, – откуда-то выкрикнул Бен. Я обернулась вовремя, чтобы он подхватил меня и крепко прижал к себе. – И несгибаемая, как гвоздь, чтобы все это пережить, – мягко шепнул он мне на ухо. – Я бы плакал, как пятилетняя девчонка. Ты в порядке?

Я похлопала его по руке, когда он меня опустил.

– Иду к этому. Впереди у меня еще длинный путь.

– Ну, что я точно могу сказать, так то, без тебя здесь все было по-другому, – сказал он и внезапно нахмурился. – Эй, это там твоя сестра? – Он кивнул в направлении Ливи, стоящей со Шторм и Дэном. – Потому что я думал о том, чтобы пригласить ее…

– Ей пятнадцать. – Я шутливо ударила его в живот. – Тебя в колледже еще не посвятили в значение термина «совращение малолетних» и его последствия, юристик?

Его глаза округлились от удивления, а руки поднялись в примирительном жесте.

– Блин, – услышала я его бормотание под нос. Он потряс головой, еще раз быстро с ног до головы осмотрев Ливи.

Все это происходило перед самым открытием клуба, так что на девчонках уже были их костюмы (а точнее их отсутствие), поэтому Мия осталась дома с няней. Глаза Ливи приклеились к Шторм и Дэну, словно она опасалась перевести взгляд куда-либо еще. Таннер тоже был здесь и бесстыдно с отвисшей челюстью глазел на танцовщиц.

Но самый большой сюрприз? Мой шарлатан, придерживающийся нетрадиционных методов лечения, тоже был здесь.