Микроурбанизм. Город в деталях - Ольга Бредникова

Однако, как и любая формальная инструкция, подобное описание страдает тем, что не в состоянии учесть все мелочи и детали подобных действий. Например, что считать предостережением от совершения противоправных действий? Выстрел в воздух или вынесение устного предупреждения? Каким именно образом надо пресекать правонарушения и содействовать упорядочению жизни в рамках городского пространства? Кто такие участники дорожного движения в городе? (Вопрос, забегая вперед, совсем не праздный. Перечень примечаний и уточнений мог бы занять еще пару десятков страниц, но гораздо проще описать деятельность сотрудников ДПС в терминах практик – надо ведь как-то отличать способы делания дел от способа говорения.) Я опишу три ключевые практики.

Поймать

Итак, первая практика – поймать: практика идентификации нарушителя дорожного движения. “Все машины ведь не будешь останавливать – по виду они одинаковые. Вот наркотики… 56-й регион – Челябинск и Оренбург еще – в первую очередь, это большегрузы едут, в каждой машине можно наркотик найти, вот вы в фуре найдете граммы наркотика? Нет, а вот опытный инспектор найдет…” (инспектор ДПС). Идентификация нарушения правила – сложносоставная практика, которая включает, во-первых, мониторинг, цель которого – выявить нарушение правила; во-вторых, остановку заподозренного в нарушении транспортного средства или гражданина и, в-третьих, инкриминирование водителю нарушения того или иного правила.

При описании того, каким образом происходит идентификация нарушения правила, инспекторы наиболее часто ссылаются на свою “интуицию”, якобы способствующую опознанию преступника. “Инспектор ГИБДД способен по чему-то неосязаемому, непонятному «обычному человеку» выделить в потоке машин машину правонарушителя – даже в темноте, когда, кроме фар, ничего не видно” (сотрудник отдела по связям с общественностью, бывший инспектор ДПС). Интуицию, впрочем, можно представить в виде логической цепочки. Проиллюстрируем это примером: “Темное время суток, машина едет без включенных осветительных приборов – либо едет пьяный, преступник… Такая машина будет остановлена. Либо машина дергается, водитель нервничает. Ну опять-таки зависит от ситуации, если у него висит значок У, все понятно. ‹…› Да, интуиция есть, за счет интуиции, можно сказать, и пойманы все негодяи” (сотрудник отдела по связям с общественностью, бывший инспектор ДПС).

Отдельная разновидность идентификации – фабрикация правонарушений. При фабрикации правонарушений, что характерно, не производится вклад в общественное благо безопасности. Фабрикация имеет место, когда у инспекторов наличествует специальная мотивация производства контрафакта. Следует заметить, что это происходит достаточно редко, не в массовом порядке. Во-первых, фабрикация требует значительных издержек, навыков доказательства и зачастую применения силы. Во-вторых, предложение “реальных правонарушений” обычно высоко (участники дорожного движения нарушают правила часто), так что потребности в фабрикации не возникает.

Поговорить

Можно вообразить такую ситуацию: инспекторы ДПС останавливают водителей или пешеходов безо всяких на то оснований, предъявляют им обвинение в нарушении того или иного правила дорожного движения (которого на самом деле те не совершали) и штрафуют их. Возможно, такое поведение объясняется излишней придирчивостью инспектора, которому кажется, что участники дорожного движения “вечно нарушают”, возможно, он целенаправленно охотится за кем-нибудь, возможно, у него горит “план”, и он вынужден “создавать” правонарушения “на пустом месте”. Мнение водителя или пешехода при этом никакого значения не имеет, если инспектор решил, что правонарушение имело место, – значит, так оно и есть, и новоиспеченному “нарушителю” следует смириться. В действительности такое бывает, но не систематически, а время от времени. В большинстве же случаев между опознанием участника дорожного движения (см. выше “поймать”) как правонарушителя и применением к нему санкций располагается промежуточное звено – переговоры, которые очень важны. Как утверждал один из информантов: “Если все-таки реально на месте правонарушения не убедить правонарушителя, что он нарушил, нарушитель, потом просто заканчивается тем, что он начинает писать заявления о том, что он не согласен с действиями данного инспектора, и в дальнейшем уже доказать его правоту в принципе можно, и доказывают” (инспектор ДПС).

Водитель/пешеход и инспектор обсуждают несколько важных вопросов: было ли правонарушение (1), если было, то какое (2); какого рода санкции будут применены, т. е. во сколько оно обойдется правонарушителю (3). Можно выделить три разновидности переговоров по поводу того, было ли совершено правонарушение: во-первых, водитель может оспаривать “правильность” какого-то правила дорожного движения. Осуждая современных участников дорожного движения, информанты отмечают в качестве их отрицательного качества то, что они ставят под сомнение необходимость и уместность правил: “Светофоры у них не так работают, знаки не там стоят” (инспектор ДПС). Во-вторых, далеко не во всех случаях водители признают, что правонарушение имело место (даже если оно действительно имело место). По словам информантов, даже когда водитель нарушил правило очевидным образом, он все еще может оспаривать факт нарушения правила. В-третьих, водитель, не подвергая сомнению саму “сущность” правонарушения, может тем не менее оспаривать серьезность и стоимость правонарушения. Как говорят информанты, “нарушил серьезно, а делает вид, как будто чуть-чуть” (инспектор ДПС). Инспекторы же, напротив, за несерьезным небольшим нарушением ищут что-то глобальное и дорогое.

“Чтоб неповадно было”

Применение к правонарушителю санкций – третья, особая практика правоохранительной деятельности. Правонарушение на этом этапе формализуется либо деформализуется, в зависимости от того, какие к человеку будут применены санкции: формальные либо неформальные, т. е. либо протокол, либо взятка. При этом санкции – негативные, т. е. наказание, а не поощрение. Формальные санкции определены в Кодексе об административных правонарушениях (часть 12), они включают уплату денежного штрафа (начисляемого в МРОТ) и изъятие прав. Какая из двух мер является более существенной – инспекторам сказать сложно, однако все они сходятся во мнении, что существующие штрафные санкции неэффективны, поскольку недостаточно велики, чтобы сдерживать правонарушителей. “Вот нас хотят лишить права лишения прав за вождение в состоянии алкогольного опьянения, а я бы штраф сделал 7–8 тысяч и не лишал. Вот в деревнях, например, их лишай не лишай, они все равно ездят, так какой смысл? Провинился по-крупному – так и плати по-крупному” (инспектор ДПС). Следует отметить и то, что после повышения размеров штрафных санкций и введения новых технических средств ситуация коренным образом не изменилась.

Суровость любых формальных санкций в значительной степени амортизируют неформальные практики применения этих санкций, в первую очередь – селективность применения санкций. “В своде дорожных правил существует одно правило, которое нарушают все, ну или почти все: правило парковки. Всех гонять с Невского [проспекта в Санкт-Петербурге] мы не можем: это нужно к каждому приставлять. А как штрафуем? Ну, понимаешь, человек едет: во! Инспектора нет – он прыг из машины и ушел, идет обратно – прыг в машину и поехал. Тем самым он избегает беседы с инспектором – это как оно бывает в этой жизни. А есть непосредственно тот, кто сам приехал, устроился на глазах у инспектора. Вот он приехал, встал и стоит. Естественно, инспектору лень ходить куда-то, бегать далеко, он подойдет, представится, скажет, напишет, ну или они так обговорят эти моменты” (инспектор ДПС).