Начало звёздного пути - Александр Санфиров

Он вздохнул и решительно открыл тяжелые двери.

В вестибюле его встретил Энгельбрехт и, приняв от него верхнюю одежду, сообщил:

– Его сиятельство, ваш батюшка с Екатериной Ильиничной просили вас сразу по прибытию подняться в столовую. Они вас уже давненько ожидают.

Когда Шеховской зашел в обеденный зал, там за широким столом оживленно беседовали Андрей Григорьевич и Катенька. Немного поодаль от них сидела мадам Боже и тоскливо разглядывала картины на стенах.

«Понятно, – сообразил Николай Андреевич, – узнала, что я вернулся, и решила, что неприлично отпускать воспитанницу одну в дом к будущему мужу».

Катенька, как всегда непосредственная, не могла сдержать эмоций и, встав из-за стола, побежала навстречу ему и, как вчера, повисла у него на шее.

– Кгхм, – негромко сказала мадам Боже, – Кати, не забывайте о приличиях.

Но Катя уже сама отпустила жениха и, взяв его за руку, повела к столу.

– Коля, пожалуйста, рассказывай быстрее, как прошла аудиенция у графа Бенкендорфа. Мы тут с Андреем Григорьевичем очень беспокоились. А я даже мизинец окунула в чернила, – сказала она и показала маленький изящный пальчик черно-синего цвета.

– Катенька, а зачем ты это сделала? – с удивленно-серьезным видом поинтересовался Шеховской.

Та смущенно сказала:

– Я слышала, что если так сделать, то можно сдать любой экзамен, вот и решила тебе помочь. Ведь сегодня у тебя было что-то вроде экзамена?

– Наверно, – сказал Николка и улыбнулся, – спасибо, Катенька, что пошла на такую жертву, теперь эти чернила нелегко будет отмыть.

Катя легкомысленно махнула рукой.

– Когда-нибудь отмоются.

Старый князь наблюдал за этой беседой с довольным выражением лица. А мадам Боже смотрела на эту картину и думала: «Если бы кто-нибудь рассказал такую историю, не поверила бы ни за что. Такое просто не должно было случиться. Никогда! Не верю своим глазам! Уже почти год живу в ожидании, что эта невероятная трагикомедия завершится. А она все не завершается. И вроде все пока движется к браку. Вот только плохо, что через месяц меня рассчитают. Замужней женщине не нужна гувернантка. Возможно, старый князь сочтет возможным дать мне рекомендательное письмо. Обязательно надо найти повод с ним поговорить».

Старший Шеховской прервал свое молчание и сказал:

– Сынок, я так понимаю, что тебе много нельзя будет рассказать. Но хотя бы скажи, как тебя встретили. Кто еще присутствовал при этой встрече. И вообще, ты выглядишь взволнованным, может, сообщишь, что явилось причиной этого волнения?

Младший Шеховской уселся за стол и сказал:

– Отец, ты только не переживай, но мне государь император пожаловал внеочередной чин ротмистра.

– Что-о-о! – возмущенно воскликнул Андрей Григорьевич. – За какие это заслуги сопляку такой чин?!

– Отец, – улыбнулся Николай, – ты считаешь, что император поступил неразумно?

Старший Шеховской озадаченно замолчал. По его лицу было видно, что он глубоко задумался. Через некоторое время он ожил и заявил:

– Я все понял, сынок, его императорское величество поручает тебе ответственную службу, в которой это звание необходимо. Не так ли?

– Да, отец, ты как всегда все понял правильно, – ответил тот, – с сегодняшнего дня я служу в Третьем отделении собственной ΕИВ канцелярии. Через два дня я должен явиться с готовой запиской о деятельности своего отдела к его высокопревосходительству графу Бенкендорфу.

– Понятно, – медленно протянул Андрей Григорьевич, – смогу ли я тебе помочь в ее составлении? – спросил он у сына.

– Вряд ли, папа, – с извиняющейся улыбкой ответил тот, искоса глянув на гувернантку, не пропустившую ни слова из их беседы, – я буду заниматься очень специфическим делом, прости, но я не могу рассказать о нем более подробно без разрешения начальства.

Тут в их разговор вмешалась Катя:

– Коля, прости, пожалуйста, что перебиваю, я не очень разбираюсь в чинах и классах, так ты теперь будешь в одном чине с папенькой?

– По-видимому, так, – сказал младший Шеховской. Тем временем Андрей Григорьевич пришел в себя и приказал подавать на стол.

– Ты уж, Коленька, как хочешь, – воскликнул он, – но сегодня мы отметим новое назначение, а записку свою начнешь готовить следующим днем. Да и Катенька, к счастью, приехала к нам не одна, и может поэтому остаться у нас до завтра. Как, Катюша, ты остаешься?

Та зарделась румянцем и бросила вопросительный взгляд на мадам Боже. После чего скромно произнесла:

– Не знаю, Андрей Григорьевич, вы так неожиданно это предложили.

К ее удивлению, мадам Боже согласно кивнула головой и бойко затараторила по-французски, обращаясь к князю:

– Ваше сиятельство, мы можем остаться, если нам предоставят отдельные апартаменты и служанку, кроме того, необходимо послать за нашими вещами. Ну, вы понимаете, какими, – смущенно добавила она.

У мадам Боже сейчас в голове билась одна мысль. «Только бы не разозлить князя!» Может, этот тощий старикашка, слегка подвыпив, напишет ей рекомендательное письмо. Уж с его рекомендацией она быстро найдет себе новую работу.

Она взглянула на свою воспитанницу, и тут ее настиг неожиданный ступор. Катенькины глаза, казалось, видели все ее самые потаенные мысли. Но затем Катя, слегка улыбнувшись, отвела свой взор, мадам Боже вздохнула с облегчением, и, отвернувшись, платочком промокнула лоб, на котором от переживаний появилась легкая испарина.

– Нет никаких проблем, – весело сказал Андрей Григорьевич, – напишите, что вам нужно, я пошлю экипаж, и к вечеру сюда доставят все необходимое. Ты, Катенька, сможешь провести ночь в вашей будущей спальне, надо уже привыкать к будущей семейной жизни, хе-хе. А мадам Боже будет ночевать рядом в смежной комнатке. А засим приступим к пиршеству. Энгельбрехт, чего ждешь, наливай шампанское!

Вечером Катенька, под бдительным оком мадам Боже, ушла к себе спальню. Она разделась с помощью служанки и, надев ночную сорочку, улеглась на широкую кровать.

На улице было светло. Она, проведя все детство и юность в Энской губернии, еще никак не могла привыкнуть к белым ночам. Вот и сейчас, покрутившись немного на свежих простынях, встала и пошла к окну, чтобы задернуть тяжелые шторы. В комнате сразу потемнело. Она на ощупь, осторожно прошла к кровати и вновь улеглась на нее.

Катенька лежала и вспоминала все перипетии сегодняшнего дня. Сегодня в ней что-то резко изменилось. Еще пару месяцев назад она поняла, что может чувствовать переживания Коли, его радость или волнение. Временами ей казалось, что все это только кажется, и на самом деле это игра ее воображения. Но с каждым днем уверенность, что она действительно чувствует его эмоции, все усиливалась. А за неделю до приезда жениха она почувствовала, что в жизни того произошло событие, которого он крайне стыдится и не хочет, чтобы она о нем узнала. Ей стало неудобно подслушивать эти мысли, и они вдруг мгновенно пропали, а она тут же почувствовала себя ущербной, как будто ей чем-то заткнули уши да еще завязали глаза. Катеньку охватила паника, без этих эмоций ей стало нехорошо, зашумела и закружилась голова, и такое состояние продолжалось несколько минут. Но Колиных мыслей не чувствовалось, и только пробивались чуть слышно эмоции другого человека, она сразу поняла, что это ее будущий свекор. Но вот Николку она смогла почувствовать только на следующий день. И с каждым прошедшим днем чувствовала его все лучше. Делиться с окружающими своими талантами отчего-то совсем не хотелось, хотя на странное поведение хозяйки уже обратила внимание прислуга.