Сначала замужество, потом постель - Сабрина Джеффрис

— Хорошо. Поступайте как знаете, — разочарованно произнес Дэвид. — Но не забывайте, что мои влиятельные друзья одновременно являются друзьями миссис Харрис. И если вы намерены преследовать ее в качестве подозреваемой…

— Позвольте мне закончить, милорд. Я просто хотел сказать, что в тюрьму вы не отправитесь. Я предлагаю другое. Вы останетесь в своем лондонском доме, но так, чтобы об этом никто не знал. А мои люди будут вас охранять. Семье вы сообщите, что уехали к другу за город, чтобы скрыться от прессы, а дом в Лондоне закрыли.

Дэвид вздохнул с облегчением. Пинтер решил все же принять его план. Слава Богу.

— А как же быть со слугами, которые обычно остаются охранять дом?

— Предоставьте им отпуск, а их обязанности будут выполнять мои люди. Но все должно выглядеть так, будто дом пуст. Что проку устраивать мышеловку, если преступник разгадает наш замысел.

— Спасибо вам, — произнес Дэвид, — за то, что приняли во внимание мое предложение, и за то, что дали нам с миссис Харрис шанс оправдаться.

Взгляд Пинтера стал жестким.

— Я хочу попробовать этот необычный подход к делу, но у меня нет твердой уверенности, что он сработает. Я не могу надолго задействовать своих людей в операции, которая, возможно, не даст результатов.

— Понимаю. Я подозреваю, что убийца Сары состоял с ней в довольно близких отношениях и знал, где она хранит вещи. Думаю, он не устоит перед соблазном и попытается дневник выкрасть.

— В ваших интересах надеяться, чтобы это предположение подтвердилось, — сухо произнес Пинтер. — Возможно, сейчас у меня не хватает улик, чтобы арестовать вас, но если вы виновны, я это докажу.

— Я и не сомневался. — Дэвид бросил взгляд на закрытую дверь кабинета. — Но у меня есть три просьбы, которые, я надеюсь, вы удовлетворите в обмен на то, что я позволил вам распоряжаться моей жизнью.

Пинтер нахмурился.

— И что это за просьбы?

— Поскольку я не смогу использовать свою осведомленность во вред следствию, думаю, вы могли бы, по крайней мере, сказать мне, кто привлек ваше внимание к этому делу?

Впервые за утро на лице Пинтера отразилось беспокойство.

— Если честно, милорд, мы не знаем.

— То есть как это — не знаете?

— Мы получили анонимное письмо, в котором автор советовал нам повнимательнее присмотреться к предсмертной записке вашей жены, К письму прилагался счет из магазина и информация о том, что ваша жена собиралась пообедать с подругой — в день после своей смерти. Мы побеседовали с подругой, и та все подтвердила, хотя и не припомнила, чтобы кому-то об этом рассказывала.

— Стало быть, письмо мог написать кто угодно — мой шурин, лакей и даже этот проклятый ростовщик Тиммз, если он встречался с Сарой в день ее смерти и та упомянула об обеде с подругой.

— Ваш шурин?

Дэвид вздохнул. Он не хотел навлекать на Ричарда подозрение раньше времени, но и не мог допустить, чтобы мальчишка отравил жизнь всем, кого любил Дэвид.

— Я говорю о брате Сары Ричарде Линли. Он обвинял меня в ее смерти с того самого дня, когда она якобы покончила с собой. Неделю назад он попросил у меня денег, но я ему отказал, потому что Ричард такой же заядлый игрок, как и Сара. Думаю, он вполне способен на месть.

Пинтер достал из кармана блокнот и сделал в нем пометку.

— Наверное, нам стоит поговорить с мистером Линли. Если он написал письмо, нам необходимо знать об этом. Если он знает больше, чем говорит, мы это установим.

— Хорошо. Но есть и еще одна просьба…

Дэвид коротко обрисовал ситуацию с Тиммзом. Пинтер вновь что-то записал в блокноте, пообещав присмотреться к ростовщику, хотя и согласился с Дэвидом в том, что Тиммз не смог бы пробраться в спальню к Саре незамеченным.

Убрав блокнот в карман, Пинтер произнес:

— Вы высказали мне две просьбы, какова же третья?

— Прежде чем мы уедем, я хотел бы поговорить с миссис Харрис.

— Я не могу позволить вам разговаривать с ней с глазу на глаз иначе…

— Знаю. Иначе затея с мышеловкой лишена смысла. Но вы можете присутствовать при этом разговоре. Я должен заставить ее понять, почему я сделал то, что сделал.

В глазах Пинтера на мгновение вспыхнуло нечто очень похожее на сострадание.

— Хорошо. Только недолго.

Они вернулись в кабинет. Шарлотта смотрела в окно, пока Бейнс складывал в саквояж сыщика переписку за все четырнадцать лет.

— Шарлотта, — произнес Дэвид. — Мне нужно идти.

Шарлотта обеспокоено обернулась.

— Тебя арестовали?

— На этот раз мы не арестуем никого, миссис Харрис, — вступил в разговор Пинтер. — Но нам с его светлостью нужно кое-что обсудить. Вы можете ехать домой, но я настоятельно рекомендую вам не покидать город.

Шарлотта побледнела, услышав это, но все же направилась к двери, даже не взглянув на Дэвида.

Однако виконт не мог позволить ей уйти вот так просто. Преградив ей дорогу, он негромко произнес:

— Я хочу, чтобы ты знала: я не желал причинить тебе боль.

— Правда? — с сарказмом спросила Шарлотта. — Даже когда задумал план мести?

Дэвид вздрогнул.

— Я уже говорил тебе, что, как только мы начали переписываться, все изменилось. И к тому времени как решил состряпать поддельное завещание, я хотел только одного: исправить то, что сделал.

— Я не верю в твое бескорыстие, — произнесла Шарлотта тоном, от которого сердце Дэвида болезненно сжалось. — Независимо от того, признаешь ты это или нет, ты хотел наказать меня за унижение, которому я подвергла тебя и твою семью много лет назад.

— Неправда!

— Да что ты говоришь? — горько усмехнулась Шарлотта. — Когда несколько минут назад ты рассказал мне, ради чего все задумал, гнев в твоем голосе звучал так явно, словно и не прошло этих четырнадцати лет. Ты можешь этого не осознавать, но все еще злишься на меня за то, что я сделала.

— Все не так просто.

— Гораздо проще, чем тебе кажется. Ты не открыл мне правду только потому, что не хотел простить меня за прошлое. Много лет назад я поломала твою жизнь, и ты решил отплатить мне той же монетой. Теперь пришла пора устроить так, чтобы все шло по задуманному тобой плану. Чтобы я плясала под твою дудку.

Мысль о том, что Шарлотта, возможно, права, лишь подлила масла в огонь.

— Я взялся за это, потому что ты мне небезразлична!

— Да ты просто не мог допустить, чтобы я узнала, какой ты на самом деле. Ведь тогда мне не нужно было бы больше испытывать чувство вины. Тогда виновны были бы мы оба. Это поставило бы нас на одну ступень, не так ли? А ты не хотел этого допустить.