Чертовски сексуален - Кэти Летт

Проживи относительно долгую жизнь, и начнешь заблуждаться относительно всего на свете. Такой урок Шелли извлекла из удивительного факта: Коко в целости и сохранности доставила ее в лагерь мятежников.

Их штаб-квартирой оказалась покосившаяся развалюха; можно было подумать, что на нее однажды по ошибке уселся Лучано Паваротти. В первое мгновение Шелли приняла несколько крытых травой хижин за огромные муравейники. Однако, приглядевшись, решила, что повстанческий лагерь, спрятавшийся в горной расселине, скорее напоминает привал американских баптистов по дороге на Дикий Запад. Дремлющий на солнцепеке часовой был облачен в футболку с надписью: «Второе пришествие близко. Помни и жди».

Вокруг сновали подростки в кроссовках. Кто-то гонял мяч, кто-то лениво почесывал себе за ухом русской винтовкой образца примерно 1802 года.

Да, армия что надо! Фронту освобождения было не выстоять даже перед женщиной, найдись у той при себе пусковая установка. Пока же Шелли опасалась одного: как бы на нее не налетела местная детвора, предлагая купить совершенно ненужные безделушки – сделанные из кокосов пепельницы, бюстгальтеры из морских раковин и уродливые плетеные украшения, которыми был увешан почти каждый из тех, кто сейчас окружал ее.

По-настоящему она испугалась, лишь когда увидела главаря мятежников. Именно главаря. Ошибки быть не могло – хотя бы потому, что Коко бросилась ему на шею и принялась лихорадочно целовать. На ее месте так поступила бы любая, подумала Шелли. Главарь являл собой ходячее воплощение пламенного революционера: пылающий взор, чувственные губы, черные кудри, смуглое лицо, армейские ботинки, камуфляж и обостренное чувство ненависти к мировому империализму, достойное Че Гевары.

Коко что-то прошептала ему на ухо. Гастон Фок задумчиво почесал бороду, опустил свой «АК-47» и обратился к Шелли на безупречном английском:

– Сюда мои предки бежали после мятежа рабов, спасаясь от колониального гнета. Здесь они начали новую жизнь, построили деревни, во главе которых стояли выбранные народом вожди, и пытались всячески отстоять свою независимость. Что мы до сих пор и делаем.

Шелли поняла, что эта речь прологк чему-то более существенному, и понимающе кивнула.

– Даже сейчас мы не хотели бы прибегать к насилию, – продолжал Гастон тихим, вкрадчивым голосом. – Я сам по профессии учитель. Но французы ведут себя безжалостно. Они отказываются вступить в переговоры. А ведь именно жестокие условия, навязанные Германии Версальским договором, в конечном итоге привели к появлению на политической арене Гитлера. Стоило тому прийти к власти, как Франция капитулировала. Вернее сказать, «продалась». Именно так в английский язык пришло слово «Виши» – символ предательства национальных интересов. Британия и Америка совместными усилиями в конце концов освободили Францию, но каким образом, скажите, де Голль отблагодарил их? Тем, что воспользовался правом вето и не позволил англичанам вступить в Общий рынок, а когда возник Североатлантический союз, американцев держал на расстоянии вытянутой руки. Да и сейчас французы только тем и занимаются, что ставят Америке палки в колеса.

Шелли вновь согласно кивнула, а сама украдкой осмотрелась по сторонам, ища взглядом Кита. Коков буквальном смысле смотрела Гастону в рот, внимая каждому его слову. Мсье Фок продолжил свою страстную проповедь, и Шелли с каждой минутой все больше и больше чувствовала себя псом, которого хозяин посадил на цепь возле входа в супермаркет. Судя подлинной и напыщенной речи Гастона, революция – это не более чем цепная реакция на цепи. По его словам, Реюньон вскоре изменится до неузнаваемости и вновь будет открыт миру, только в новом качестве.

Шелли, которой надоело кивать головой на манер китайского болванчика, была уже готова приобрести у мальчишек ожерелье из раковин. Неожиданно Гастон оборвал свою филиппику и даже предложил ей выпить «огненной воды».

– Ее тут называют «убойной», – пояснила Коко. Одного глотка местного пойла оказалось довольно, чтобы Шелли прониклась уверенностью: в ближайшем будущем шампанское ни за что не сдаст своих позиций в цивилизованном мире. За «огненной водой» последовала закуска – овощи, именуемые на местном наречии bredes, и рыбное рагу с помидорами, так называемое rougail. Шелли отказалась от рыбного блюда – у нее возникли серьезные сомнения в целесообразности поставки рыбы в глубь острова в условиях полного отсутствия холодильных мощностей. Супчик с сальмонеллой? Нет-нет, покорнейше благодарю. Когда же она деликатно поинтересовалась, где тут женский туалет, Коко залилась презрительным смехом:

– О, у нас здесь пятизвездочные бионужники! Мальчики налево, девочки направо.

Пришлось Шелли зайти за кустики, которые при ближайшем рассмотрении оказались зарослями жгучей крапивы. Она справила нужду, после чего, сняв присосавшуюся к промежности пиявку, побрела назад, чувствуя, что терпение ее на исходе. Вернувшись в лагерь, она намекнула Коко, что, пожалуй, теперь ее очередь увидеть своего красавца рыцаря. Но француженка снова расхохоталась в ответ, все так же презрительно, затем о чем-то переговорила с Гастоном, и Шелли поняла, что здесь, в джунглях, время отсчитывают совсем не по Гринвичу, а то, что называется, как Бог, вернее, Гастон, пошлет.

– У тебя есть выкуп? – поинтересовался у Шелли главарь мятежников.

– Кое-что есть, но не все. Откровенно говоря, я рассчитывала на скидку, причем по ряду причин: я подданная Великобритании, так что де Голль подгадил и мне тоже, ну и все такое прочее, – ответила она, неожиданно осмелев. – Вспомните Дюнкерк…

Лицо Гастона сохранило каменное выражение, и Шелли ничего не оставалось, как протянуть ему свой приз – то есть какие-то жалкие пятьдесят тысяч фунтов.

Гастон сосчитал деньги, и по его лицу пробежало хмурое облачко.

– Этого хватит самое большее на то, чтобы вернуть тебе пару его зубов, куколка. У меня сегодня встреча с торговцем оружия из Франции. – Он в упор посмотрел на Шелли черными, как антрацит, глазами. – Что я себе куплю на эти гроши? Пращу? Мне нужно настоящее оружие. Где остальная еумма? У тебя один-единственный шанс дать мне вразумительный ответ. Я жду.

Шелли заметила, как рука Гастона потянулась к мачете, которое он держал на коленях. В это мгновение выражение «не сносить головы» наполнилось для нее реальным смыслом. Она словно окаменела, все до единой мысли покинули ее.

– Остальная сумма… – заикаясь, пролепетала она.

И тут, на ее счастье, рядом с ними выросла Коко, чем спасла Шелли от необходимости лгать. Тигрица театральным жестом вынула из своего рюкзака – Шелли не поверила собственным глазам! – крокодиловый ридикюль Пандоры!

Гастон в два счета открыл замки с помощью мачете.

– Я пряталась в комнате Пандоры, – пояснила Коко. – И когда увидела, как эта расфуфыренная стерва пересчитывает деньги, заработанные кровью и потом других людей, которые гнут спину на ее аристократическое семейство, то подумала, хм, уж лучше стать нуворишем, чем всю жизнь прозябать в нищете. Разве я не права? Правда, для этого мне пришлось хорошенько трахнуть ее по голове.