Раб колдуньи - Стеша Новоторова

желающих вырваться на свободу самцов ждало гарантированное разорение. Отнимать у них всё имущество! Загонять в долговое рабство! Не давать должникам никаких кредитов. Запретить выезд за границу. Только окольцованные должны жить в достатке. Налог на бездетность – в первую очередь для самцов – также приоритетная наша задача.

Надменные улыбки лоснящихся от самодовольства женщин говорили лучше любых слов – горячечные бредни Стефании встречают у них самую горячую поддержку.

– Ну а теперь – прощальная фотосессия! – неожиданно закончила она свой устный трактат о скором наступлении матриархата.

На лужайку перед беседкой две вчерашние неудачницы Марьяна и Катя (обе в белых балахонах – их теперь разжаловали из ведьм в послушницы Ордена) привели на цепи также переодетого в рубище Пал Палыча. Поставили его в покаянную позу на коленях и сдёрнули с него холстину. Все желающие могли сняться с ним на камеры своих смартфонов в любой, самой откровенной позе.

Ну они и пошли сниматься…

Сначала его положили крестом, как при церемонии пострижения в монахи – голым. И все присутствующие женщины встали по обе стороны распростертого тела, поставив на него кто правую, кто левую ногу, а Евдоха ухитрилась встать обеими ему на плечи.

Затем Палыча поставили на четыре кости и почти все перефоткались, сидя на нём, как на пони. Многие пожелали прокатиться кружок-другой на плечах воскресшего, чтобы снять короткий ролик. Было весело и ракурсы, само собой, выбирались максимально интимные.

Под конец пришла очередь совсем уж извращенных фантазий. Палыч улыбался в объективы, будучи прижат к земле практически всеми задницами лучших дам города. Все пяточки и пальчики ног он перелизал и обсосал на крупных планах и в коротких видео. Успел поймать и небольшие фонтанчики свежих золотых брызг – тоже, разумеется, встречая их своей самой очаровательной улыбкой.

Так что компромата на себя будущий крупный столичный чиновник оставил на прежнем месте работы более чем достаточно. Теперь его умильная физиономия имелась в каждом гаджете жриц Ордена и являлась залогом его безупречной тайной службы этому самому Ордену и любой его представительнице.

Странно, но самого Палыча это совсем не волновало. Пережив обряд похорон, и побывав под землей целую ночь, он практически полностью переродился. Теперь это был совершенно иной человек. Из жёсткого, циничного, харизматичного хищника, он превратился в галантного кавалера, с радостью расшаркивающегося перед всеми женщинами сразу, которые только появлялись в пределах его видимости.

– Не думаю, что подобный имидж будет способствовать его стремительному взлёту среди столичного истеблишмента – сказала какая-то дама, только что закончившая фотосессию с Палычем. – Там наверняка своих дамских угодников хватает.

– Ничего, – ответила ей подруга. – Леди Стефания, я думаю, быстро скорректирует его поведение, научив сгибаться только возле своей юбки, игнорируя все прочие.

На том и порешили.

***

Удивительно, как изменилась наша жизнь за прошедшее лето! Меня можете поздравить, тебя я официально – Стелька. Вчера меня принимали в служанки Ордена Розовой Зари. И да, теперь я сама себя воспринимаю девушкой. Ну, как девушкой… Скорее дворовой девкой барыни Акулины. Теперь я ношу узкое платье с огромным вырезом сзади, оголяющим всю мою спину и на три четверти попу. Вчера мне его подарили, и теперь это моя повседневная одежда. По поводу операции по смене пола, барыня обещала подумать. Но что-то мне подсказывает, что кастрировать меня она не собирается.

Да, вчерашнее торжественное собрание Ордена запомнится мне на всю жизнь. Вырез на платье был придуман не зря – вчера меня пороли по голой заднице так долго и так усердно, что очень скоро эта часть тела превратилась в сплошной темно-бордовый синяк. До крови дело не дошло, и гостьи стали оставлять свои автографы, в виде поперечных и продольных рубцов, уже на моей спине.

Но всё по порядку.

С момента отъезда леди Стефании в Москву, это было первое собрание Ордена. Все обживались на своих новых должностях, было много суеты и хлопот, так что времени собраться и отпраздновать что-то, просто не было. Евдокия Павловна (теперь Евдохой её никто не решается назвать, даже я, даже мысленно!) тоже официально вступила в должность Её Превосходительство Губернаторши. Её муж получил соответствующее назначение и переехал в столицу края. Они часто у нас бывают в городской администрации, но живут тебе где-то там, где живут все небожители.

Мы, простые смертные, в эти особняки попасть не можем. Да и не стремимся, если честно.

Старинный двухэтажный деревянный дом на Ленинградке, штаб-квартиру Ордена Розовой Зари, теперь занимает моя хозяйка барыня Акулина. Здесь она принимает гостей, здесь же проводит собрания жриц Ордена.

Проще говоря – пьянки. Разнузданные оргии шальных императриц города. Сюда они приводят своих молоденьких любовников и здесь делают с ними такое, о чем, увольте, я писать никогда не решусь. Потому что помню и деревенское кладбище, и «ведьмин кол».

В этом неприметном, скрытом от посторонних глаз доме и проходило вчерашнее собрание. Я должна была встречать прибывающих дам у дверей, в прихожей, стоя на коленях, и всем низко кланяясь. Также в мои обязанности входило переобуть даму – снять с неё уличные сапожки и надеть ей её туфельки. Большинство, разумеется, требовало, чтобы я вылизывала их обувь языком – своеобразное посвящение в звание Стельки.

Между прочим, стелька в нашем, фемдом мире, это не то, что принято так именовать среди обычных людей. Женская стелька – это важный атрибут таинственного ведьмовского колдовства. Так что я лично очень горжусь, тем что ношу это имя. С помощью стелек Акулина только за эти лето и осень превратила в подкаблучников аж четверых мужиков. Да, обряд дорого стоит, но женщины, решившиеся на него, потом приходят к Акулине, приносят ей деньги (она всегда берет плату исключительно после того, как обряд сработал и заказчица довольна результатом), и радостно благодарят, целуя ей руки. Проблем с мужниным пьянством и рукоприкладством больше нет. Кухонный «боксер» и хам превращается в покорного кастрированного домашнего котика.

А всего-то надо было натереть стельку женщины из её любимых туфель семенами полыни и положить под эту стельку фотографию мужа. И я особенно горжусь тем, что эту часть ритуала – обрабатывание стелек заказчиц колдовским зельем из полыни – провожу я. Жалко ли мне этих мужиков? Нет. Я была когда-то таким же трамвайным хамом, а теперь я послушная девочка и я счастлива. Пусть и другие будут счастливы, пусть и они станут совершеннейшими подкаблучниками. Будущее принадлежит нам.

Хотя жопа болит до невозможности! Просто невыносимо! Даже спать приходится исключительно на животе или боках.

Вчера появилась какая-то новая мадам. Со своим