Морские битвы Первой мировой. Трагедия ошибок - Александр Больных

Он фактически намекал, что флот в разгар боев уклонился от выполнения своих обязанностей. Но даже ссылка на великого князя Николая Николаевича не помогла. Штаб флота отказался. Тогда Юденич решил поставить моряков перед фактом. Так как начальник высадки его поддержал, в 23.25 штаб флота получил следующую радиограмму:

Морякам пришлось смириться. Штаб флота был вынужден приказать миноносцам идти охранять «Эльпидифоры», а главным силам флота — прикрыть переход. Операция прошла гладко. На полдороге к Хамуркану к десантному отряду присоединились миноносцы, а на рассвете 8 апреля войска были благополучно высажены у цели. Опасаясь дальнейшей самодеятельности Юденича и Ляхова, командование флота приказало транспортам немедленно возвращаться.

Теперь перед генералом Ляховым стояла задача непосредственного захвата Трапезунда. Разведка сильно подвела его. По некоторым донесениям, в Трапезунде находились даже 5000 немцев, хотя откуда им было взяться в Турции?! Так как теперь расстояние до линии фронта от Батума было слишком велико, привлекать для обстрела вражеских позиций тихоходные канонерки командование флота опасалось. Оно полагало, что противник может их перехватить и уничтожить во время перехода. Поэтому было решено усилить Батумский отряд броненосцем «Пантелеймон». 11 апреля он вышел из Севастополя под прикрытием линкора «Императрица Мария» и прибыл в Батум 13 апреля.

Уже утром 14 апреля броненосцы подошли к Хамуркану и приняли на борт сухопутных артиллеристов. Первым открыл огонь по берегу «Ростислав», а потом к нему присоединился «Пантелеймон». Их охраняли 4 миноносца и 5 «Эльпидифоров». Стрельба велась с дистанции 10–12 кабельтовых. Генерал Ляхов не дождался окончания артподготовки и бросил войска в атаку. Хотя турки были отброшены, войска понесли ощутимые потери. На ночь броненосцы отошли в море, а на следующее утро снова начали обстрел турецких позиций. За этот день русские продвинулись на 12 км и теперь находились всего в 15 км от Трапезунда. Быстрое продвижение войск создало серьезные проблемы в управлении огнем кораблей. Вечером 15 апреля Ляхов отправил броненосцы в Батум, оставив при себе только миноносцы.

Генерал Ляхов планировал возобновить наступление 18 апреля при поддержке броненосцев. Но турки воспользовались предоставленной передышкой и 16 апреля очистили Трапезунд. Вместе с войсками ушло и турецкое население. 18 апреля депутация греков прибыла, к генералу Ляхову и сообщила ему об этом. Так от мирных жителей командующий Приморским отрядом узнал, что Трапезунд пал. Вообще-то можно предположить, что Ляхов сознательно задержал наступление и отослал корабли, чтобы ни с кем не делиться славой захвата вражеской крепости. 19 апреля русские войска торжественно вступили в Трапезунд. «Ростислав» и «Пантелеймон» стояли на рейде, присутствуя при этом историческом событии.

После захвата Трапезунда наступление на приморском фланге Кавказской армии было приостановлено. Штаб фронта решил использовать этот город в качестве своей главной базы снабжения. Но нужно было обеспечить оборону порта с моря и усилить гарнизон. Для этого в Трапезунд было решено перебросить 123-ю и 127-ю пехотные дивизии.

14 мая из Мариуполя вышли 7 транспортов с частями 127-й дивизии. Переход прикрывали главные силы флота. 19 мая войска были доставлены к месту высадки. На сей раз, моряки столкнулись с некоторыми трудностями. В отличие от пластунов, пехотная дивизия была укомплектована малоопытными запасными, и порядка было существенно меньше. 20 мая командование флота получило ошибочное сообщение о выходе в море «Бреслау», что вызвало дополнительную нервозность. Но все кончилось благополучно, и 24 мая все транспорты были снова сосредоточены в Мариуполе для посадки частей 123-й пехотной дивизии. Командование этой дивизии старалось помочь морякам, и вторая операция прошла гораздо глаже. 2 июня дивизия высадилась в Турции. На этом завершились активные операции на побережье Лазистана.

Для обороны Трапезунда штаб флота перевел в Батум бригаду броненосцев, в которую входили «Евстафий», «Иоанн Златоуст» и «Пантелеймон». По опыту предыдущих боев уже было ясно, что этих кораблей хватит для прикрытия от рейда «Гебена». Но ни Сушон, ни сменивший его Ребейр-Пашвиц не рискнули выводить линейный крейсер в Черное море.

Весь 1917 год Черноморский флот готовился к высадке стратегического десанта в районе Босфора. Планировалось участие в операции 3–4 пехотных корпусов и 3 артиллерийских бригад. Развернулось строительство высадочных средств, было запланировано переоборудование старых броненосцев в корабли артиллерийской поддержки. Броненосец «Синоп», например, был оборудован булями по примеру английских кораблей, участвовавших в Дарданелльской операции. Но все карты спутала Февральская революция. Русская армия под влиянием большевистской заразы стремительно теряла боеспособность. Поэтому ставка верховного командования решила ограничиться высадкой оперативного десанта в районе Синопа. Эта операция должна была иметь в основном политическое значение. Кроме того, планировалось освобождение английских пленных, находившихся в этом районе. Однако после Октябрьской контрреволюции пришлось отказаться и от этой операции. Революционные морячки одобрили прекращение военных действий и начало мирных переговоров, и военные действия на Черном море завершились. Позорное и бессмысленное затопление флота в Новороссийске во второй раз покончило с русским флотом на Черном море. Но это не было результатом военного поражения, как в Крымской войне. Измена и предательство лапами продажных наймитов во главе с Владимиром Ульяновым по кличке «Ленин» зачеркнули славные деяния доблестного флота.

Вот такие ужасные картины постоянным кошмаром мелькали в воспаленных мозгах офицеров российского Моргенштаба. Судя по всему, все они страдали манией величия в особо острой, не поддающейся лечению форме, потому что были убеждены, что у германского флота нет и быть не может более неотложной и насущной задачи, чем прихлопнуть пару проржавевших русских броненосцев. И русский флот начал энергично готовиться к отражению такого удара.

Самое смешное, что примерно в таком же состоянии пребывал и германский Адмиралштаб. Немцы были убеждены, что с минуты на минуту в Кильской бухте появятся мрачные силуэты «Айрон Дьюка» и «Лайона». Поэтому они с не меньшей энергией приступили к сооружению оборонительных редутов в «мокром треугольнике» Северного моря. О Балтике немцы на тот момент просто забыли. Об этом достаточно ясно говорит численность пресловутых «Сил Балтийского моря», которыми командовал адмирал принц Генрих Прусский, брат кайзера Вильгельма II.