Последний сад Англии - Джулия Келли

Это воспоминание, должно быть, было для нее чрезвычайно светлым — наполненное таким теплом, которым она никогда ранее не делилась со своей наемной работницей — но Стелла не смогла даже улыбнуться. Вместо того она, в конце-концов, произнесла вслух те самые слова, что комком застряли у ней в голе, что ощущала она несколько дней кряду: — А я не знаю, как это сделать.

— Сделать что? — осторожно переспросила миссис Саймондс.

— Стать для него матерью.

Стелла знала, что обязана что-то чувствовать — и, о да, она испытывала чувства, да еще какие.

Ей не хватало ее сестры. Она была в гневе на ту бомбу, что упала точнехонько на то здание, где находилась Джоан. Она была зла на то, что Джоан умерла и, таким образом, увильнула от исполнения своих материнских обязанностей. Но, главным образом, она ощущала полнейшее отсутствие в себе любви к этому маленькому мальчику.

Ведь отнюдь не предполагается, что тетушки обязаны положить всю свою жизнь и отдать свою душу за ребенка, это матери должны делать. Не так ли?

— Вы не обязаны быть для Бобби матерью. Это была роль Вашей сестры, — сказала миссис Саймондс.

— Он один-одинешенек на всем белом свете, — ответила она.

— Разве у него нет родственников с отцовской стороны? — спросила ее нанимательница.

— Нет. Во всяком случае, никого, о ком бы рассказывала Джоан.

— Что ж, Ваш племянник не одинок. У него есть вы, — сказала миссис Саймондс.

— Не знаю, достаточно ли меня, — чистосердечно, словно на исповеди призналась ей Стелла.

— Этого никто из нас не знает. Уверена, отец Делвин сказал бы, что именно поэтому мы в своей жизни встречаем столь много людей, — сказала миссис Саймондс.

Стелла нахмурилась. За все те года, что она проработала в господском доме, она и вообразить себе не могла, что однажды будет вести подобную беседу со своей нанимательницей.

Показались столбы из красного кирпича, к которым некогда крепились главные въездные ворота имения Хайбери Хаус. Стелла заприметила, как вдалеке, у одной из кирпичных колонн, обрамлявших проезд к особняку, стоит, прислонившись, Бобби. Он отдыхивался так, как если б пробежал долгую гонку. На ум Стелле закралось подлое подозрение, что, когда они войдут в ворота и подойдут поближе к мальчику, она обнаружит, что он весь в дорожной пыли, налипшей на брызги от магазинного сиропа.

— Не вечно же будет так тяжело, станет и полегче, — сказала миссис Саймондс.

— Спасибо вам.

Они пересекли подъездную дорогу и уже входили под сень колоннады, миссис Саймондс твердо кивнула: — Миссис Аддертон, я хотела поговорить с вами про чай. вы и вправду должны сочинить какой-то другой рецепт для лепешек-сконов. Две последние партии были жестки как камень. Я отказываюсь верить в то, что во всем графстве Уорикшир не сыскать хорошей муки.

Все те незримые нити душевной привязанности, что Стелла начала было испытывать по отношению к миссис Саймондс, помимо их ролей работадательницы и работницы, при этих словах рассыпались в прах.

Привычное равновесие было восстановлено.

Вторник, 1 июня, 1944 год

Милая моя Бэт,

Уже скучаю по тебе, а это я еще только прибыл на базу. Путь из Хайбери был долгий и тягомотный, а еще труднее дорогу делало то, что я знал, что с каждой проделанной милей я все дальше от тебя. Ты ведь не забудешь меня, там, далеко к северу, в Мидленде, пока я тут, посередь моря, гляжу на волны.

Люблю,

Грэми

Суббота, 3 июня, 1944 год

Хайбери, Уорикшир

Милый мой Грэми,

Я все еще до конца поверить не могу, что ты уехал, но каждый раз, когда я спрашиваю себя, когда же мы вновь увидимся, не могу не чувствовать благодарность, что ты в Саутгемптоне, а не в Италии. Если это звучит эгоистично, ты должен простить меня. Я знаю, что нет на свете ничего, чего бы ты жаждал больше, несли чем снова быть со своими бойцами, но Стелла говорит мне, что только помолвленной разрешается быть капельку эгоистичной.

Когда ты уехал, я проплакала все утро, но не очень-то горжусь этим. мистер Пенворти, милейший человек, жалеючи меня, отослал меня не в поле, а помогать миссис Пенворти. Она же лишь головой покачала, сказала, мол, печально видеть, как вас двоих молодых разлучили, да и бухнула передо мною на стол целую вязанку луковиц, велев нашинковать их мелко для похлебки, поскольку, мол, плакать сильнее, несли теперь, я все равно не смогу.

Затем заглянула Петунья посидеть со мной. И даже Рут была очень добрая, не иначе как из-за всего этого.

Но ты не переживай. Я решила быть очень храброй. Я стану, как прежде, исполнять все мои обязанности дела по ферме, и буду ходить в кино с Петуньей, и продолжу делать зарисовки в саду миссис Саймондс. Все-все были невероятно добры ко мне, даже миссис Ярли, деревенская лавочница, перестала лупить свои глаза на меня, когда я захожу купить простые карандаши (твои карандаши я берегу для чего-нибудь очень особенного, не беспокойся).

В это письмецо я вкладываю один из рисунков сада — Место, где мы первый раз поцеловались. Может, посылать тебе такое — это слегка сентиментально, но я хочу, чтобы ты помнил, как тут вовсю цветут цветы и как летнее солнышко нагревает плиты дорожки. Не думаю, что где-нибудь в целом свете есть место прекраснее.

Люблю навек,

Бэт

Суббота, 3 июня, 1944 год

Хайбери, Уорикшир

Дорогой Колин,

Я до сих пор не получила ни весточки от тебя, и боюсь, мое предыдущее письмо, должно быть, затерялось. Или, может, ты, просто-напросто, не хочешь разговаривать со мной. Я могу это понять.

За Грэми нету мне прощения. Знай, я не намеревалась, чтобы все вышло вот так. Я не хотела сделать тебе больно.

Все, о чем я прошу — твое прощение.

Прошу, попытайся понять.

С нежностью,

Бэт

Понедельник, 5 июня, 1944 год

Хайбери, Уорикшир

Милый мой Грэми,

Надеюсь, ты не станешь возражать, если я вышлю тебе еще письмо, не получив от тебя ответ на предыдущее. Знаю, тебе, должно быть, не просто урвать время, чтобы написать, в то время как ты обустраиваешься и привыкаешь к своей новой роли. Помню, как много времени мне понадобилось, покуда я не научилась выполнять все поручаемое мне под приглядом мистера Пенворти.

Сегодня я была не только лишь работницей, а еще и пастушкой. Рут и меня услали в Олдерминстер, где в помощь мистеру Беккеру вообще-то назначена Элис, тамошняя пастушка, но надо же довести до конца стрижку овец.

Петунья там тоже была (она передает тебе привет и спрашивает, сколько еще ей ждать, пока она станет, наконец, подружкой невесты). Понадобилось какое-то время, чтобы научиться валить овец и пользоваться стригальными ножницами.