Печать Владимира. Сокровища Византии - Елена Арсеньева

– Если поискать среди личных врагов Владимира, то я вижу только одного подозреваемого – Всеслава Полоцкого! – воскликнул Митько.

– Да, – согласился Артемий, – судя по тому, о чем вы рассказали мне вчера, полоцкий князюшка прекрасно осведомлен о приезде греческого посольства. Предположив, что Глеб подкуплен Всеславом и действовал по его приказу, можно сделать вывод, что негодяй уже сбежал к хозяину. Однако нам нужны бесспорные доказательства вины Всеслава. Владимир не станет воевать с дядей без веской причины. Однако заказчик преступления – будь то Всеслав или кто-либо другой – наверняка захочет как можно быстрее избавиться от этих бесценных, но весьма опасных сокровищ. Смоленск – большой город. Не исключено, что преступники попытаются продать драгоценности Феофано здесь же.

– Если вор или заказчик предпримет хотя бы малейшую попытку в Смоленске, мы его поймаем! – с уверенностью заявил Митько. – У нас с Василием достаточно осведомителей в мире лихих людей, чтобы получить сведения о столь ценных предметах.

– Замечательно, – сказал Артемий. – Завтра утром начнете собственное расследование среди нечистых на руку купчишек, способных завладеть драгоценностями.

– А почему не сегодня? – удивился Василий. – Время поджимает, а дело о краже важнее, чем убийство Настасьи! Впрочем, что касается Стриго, то я ничего подозрительного не обнаружил. Можно сказать, его ярость утихла. Слуги в поместье перешептываются, что он хочет податься в монахи!

Митько рассмеялся, потом энергично затряс головой.

– Да, почему не провести расследование в городе незамедлительно? Я тоже не могу сообщить вам ничего нового о Ждане. Скажу только, что молодой боярин влюблен в Мину… Но у него нет ни малейшей надежды – вне зависимости от размеров кочана капусты, который он собирается ей преподнести! – со смехом добавил отрок.

– Ваша веселость неуместна! Мы расследуем два серьезных дела! – ледяным тоном заметил Артемий. – Что касается убийства Настасьи, то очевидно, что виновный – один из гостей, присутствовавших вчера вечером на пиру. Он не может покинуть город незамеченным. Следовательно, он ничего не теряет, выжидая. Вы правы. Надо срочно искать византийские драгоценности. Но сегодня перед вами стоит более важная задача в самом дворце. Подумайте! Кроме Всеслава, кого мы еще можем подозревать как заказчика преступления?

– Будем исходить из твоих слов… – протянул Митько. – Эти драгоценности очень трудно продать. Следовательно, мотивом неизвестного сообщника Глеба была ненависть к князю…

– Но если воров привлекла стоимость, то надо предположить, что они могут продать сокровища за пределами Смоленска! – воскликнул Василий. – Разумеется, я согласен с тобой, боярин! Заказчиком может быть один из чужеземных гостей. Через несколько дней они все покинут город и больше сюда не вернутся. А за пределами русских земель преступник легко избавится от драгоценностей, получив за них кругленькую сумму. Совершенно ясно, наш человек – чужеземец.

– Да, я так и думал, – подтвердил Артемий, поднимаясь из-за стола.

Через несколько мгновений радостные крики и шум со двора сменила тишина. Высунувшись из окна, дружинник увидел молчаливую толпу перед крыльцом. Владимир обращался к своим подданным. Артемий не видел князя, его закрывала кровля крыльца. Однако боярин слышал знакомый голос, четко выговаривавший каждое слово. Через минуту Артемий обернулся к своим спутникам.

– Вы слышали: Владимир обещает награду в десять золотых гривен любому, кто окажет содействие в поиске драгоценностей. Вот аргумент, который поможет вам развязать языки! Если вам придется иметь дело с мелкими воришками, не связанными непосредственно с преступлением, обещайте, что не выдадите их.

Со двора донесся глухой ропот. Артемий вновь выглянул в окно. Конюшие Владимира вывели трех лошадей в роскошных попонах, запряженных в коляску. Дружинник увидел, как греческие послы направляются к животным. Толпа почтительно расступалась перед гостями. За византийцами спешили шестеро слуг с тяжелыми сундуками, украшенными византийскими крестами.

– Так, случился скандал! – прокомментировал Артемий, не спуская глаз с послов. – Послы покидают Смоленск! Судя по всему, они не согласились принять подарки, предназначенные басилевсу. Погодите… Послы заявили, что они остановятся в Киеве и в течение трех дней будут ждать известий от Владимира. То есть срок, установленный самим князем.

– Что? Греки покидают город? – вскакивая с места, воскликнул Митько. – Но мы не можем их отпустить! Они же входят в число подозреваемых.

– Да ты хоть немного подумай, – сказал Василий, постукивая пальцем по виску. – Или праздник капусты затуманил тебе голову? Последнее место в мире, где можно продать украденные драгоценности, – это Царьград.

– Ты прав, друже. Мы не можем подозревать греков, и это облегчает наше расследование. Также не стоит заниматься этим чванливым Деметриосом. Надо сосредоточить внимание на латинянине. Он единственный иностранный гость, который не грек. К тому же, как мы говорили, он похож на авантюриста, мечтающего разбогатеть.

– Внешность может быть обманчива, – заметил Артемий, садясь за стол. – Я не питаю симпатии к Ренцо, но также подумал об Андрее. Пусть он верный служитель князя, но будущий хранитель библиотеки безумно влюблен в Гиту. И я не знаю, на что способен этот молчаливый замкнутый человек, чтобы отстрочить свадьбу принцессы, а то и помешать ей. Мы не можем никого обвинять, не имея доказательств. Но кто бы ни был заказчик, Глеб перед бегством мог спрятать драгоценности во дворце. Вот почему вы тщательно обыщете все покои третьего этажа, в том числе и незанятые, а также все залы для приемов. Это займет время. У вас в распоряжении вся вторая половина дня. Вечером вы придете сюда. Совещание окончено.

– А почему ты не спрашиваешь, узнал ли я что-нибудь новое об Альдине и Стриго? – обиженным тоном спросил Филиппос.

– Полагаю, если бы было что-то новое, ты сам сообщил бы нам об этом, – пряча улыбку, ответил Артемий.

– Альдина невиновна, – убежденно заявил Филиппос. – К тому же мы подружились. Разумеется, у меня еще нет доказательств… Но мы их найдем!

Артемий с беспокойством взглянул на мальчика. Он уже корил себя за то, что позволил Филиппосу принимать участие в расследовании, которое может оказаться опасным, если мальчик приблизиться к преступнику. Отпустив отроков, боярин подумал, что надо бы как можно скорее допросить английскую служанку. Однако более важным он считал разговор с Ренцо.

Митько и Василий, получив приказ дознавателя, принялись обыскивать покои, опустевшие после отъезда послов. Боярин спустился на второй этаж. Едва он вошел в коридор, как услышал, что кто-то громко спорит со стражником. Через мгновение Артемий увидел тысяцкого. Его окладистая черная борода и тучное тело дрожали от ярости. Между двух проклятий, адресованных отроку, тысяцкий требовал, чтобы его принял князь. А молодой воин, не терявший хладнокровия, просто перегораживал ему вход. Визит был совсем некстати, однако этикет не позволял отослать наместника, не дав объяснений.