Близнецы из Пиолана - Сандрин Детомб

– Кто был на ней изображен?

– Мы втроем – Солен, Мишель и я. Эту фотографию сделал Пьер Бозон. Нам всем тогда было по двадцать пять лет. Доктор Флоран сняла фотографию со стены и сказала, что мы красавчики.

– Это все?

– Нет. Еще она сказала, что мы – Солен и я – прекрасная пара. Потом добавила: «Или лучше сказать – Рафаэль?» Я не знаю, чего она хотела добиться этой фразой, но Солен отреагировала в ту же секунду. Она схватила бильбоке… Остальное вы знаете.

В комнате для допросов воцарилась тишина. Фабрегас задавал себе все тот же вопрос: почему доктор Флоран пошла на такой риск? Что она рассчитывала узнать, сунувшись в одиночку в волчье логово? Он отогнал эту мысль. Не время теряться в догадках.

– Итак, Рафаэль был до такой степени потрясен смертью сестры, что решил присвоить себе ее личность. Это я могу понять. Но чего я не могу объяснить – так это дальнейших событий. Что должно было произойти, чтобы Солен решила похитить Зелию и Габриэля?

– Я не знаю, клянусь вам. Когда Пьер Бозон умер, что-то в ней сломалось. Он был ей как отец. Наверно, даже больше, чем отец. После его смерти она потеряла почву под ногами. Я не могу найти другого объяснения.

– А вы не спрашивали ее, зачем ей понадобились эти дети?

– Спрашивал, конечно! Она пыталась объяснить, но ее слова не имели никакого смысла. Она сказала, что теперь, когда Пьер мертв, она должна продолжить вместо него.

– Что продолжить?

– Его миссию, – еле слышно выдохнул Кристоф. – Солен сказала, что должна продолжить наставническую миссию. Я передаю вам ее точные слова. Говорю же, они не имеют никакого смысла.

– А какова роль Арно Белли во всем этом?

– Кто это?

– Мишель Дюма, – поправился Фабрегас. – Почему он умер? Это Солен его убила?

– Да, – прошептал Кристоф. – Сначала Мишель помогал ей в похищениях детей. Он был еще хуже меня. Если Солен просила его о чем-то, он никогда не задавал вопросов. Только вскоре после этого он понял, что его сестра, как он ее называл, съехала с катушек. И больше не соображает, что творит. Когда Солен сообщила ему, что попросила доктора Флоран прийти к ней вечером, он попытался ее образумить. Он сказал, что она зашла слишком далеко и это может плохо кончиться. Сказал, что если она не остановится, он уйдет. Этого Солен не вынесла. Как можно от нее уйти?! Только она может уходить от других, понимаете?

Несмотря на то что эти слова звучали как полный бред, Фабрегас понимал. Он улавливал не все, но за годы службы видел достаточно трагедий, чтобы осознавать, что мельчайшая пылинка может порой необратимо нарушить хрупкое равновесие. В данном случае это неустойчивое равновесие воплощал собой Пьер Бозон. Смерть учителя обрушила лавину безумия.

У Фабрегаса оставался последний вопрос. На другие пусть ищут ответы законники и психиатры. Его собственная миссия заключалась в том, чтобы найти Зелию, пока не стало слишком поздно.

– Где они?

– Я не знаю.

– Где они? – заорал Фабрегас, заставив вздрогнуть всех находившихся в комнате.

– Я вам клянусь, что не знаю!

Мужен буквально простонал эту фразу. Он был на грани нервного срыва. Фабрегас смягчил тон.

– Вы знаете Солен с детства. Если бы вам нужно было ее найти, откуда бы вы начали поиски?

– Наверно, с хижины… Туда бы я пошел первым делом. Фабрегас схватил блокнот и ручку и резко подался вперед.

– Рассказывайте, как ее найти!

63

Зелия сидела на табурете, а Солен расчесывала ее волосы. Девочка была одета в белое платье, словно готовилась к первому причастию. Солен аккуратно, прядь за прядью, заплетала волосы Зелии в косу, чтобы потом надеть на голову венок – он лежал рядом, на низком столике.

Ни женщина, ни ребенок не заметили прибывших. Фабрегас расставил своих людей вокруг хижины, а сам некоторое время наблюдал за этой трогательной мизансценой через открытое окно. Если бы не обстоятельства, он бы решил, что видит пред собой ожившую эпинальскую картинку[41]: мать заботливо наряжает дочь в декорациях кукольного домика. Вся мебель и прочая обстановка были явно предназначены для ребенка. Плюшевый медведь, сидящий на скамеечке, слегка завалившись набок, казалось, увлеченно наблюдает за происходящим.

Расхождение между этой идиллической картиной и реальностью вызвало у капитана краткий шок. Он прибыл сюда, чтобы задержать убийцу. Мужчину, перевоплотившегося в женщину, который манипулировал Надей Вернуа и довел ее до самоубийства, похитил Зелию и Габриэля, а затем просто выбросил последнего на дорогу, как использованную бумажную салфетку. Человека, убившего своего товарища по несчастью, Арно Белли, также известного как Мишель Дюма, а потом лишившего жизни доктора Флоран.

План Фабрегаса состоял в том, чтобы избежать штурма. Силовой захват мог поставить под угрозу жизнь Зелии. Но капитан не мог даже предположить, что в самый ответственный момент заколеблется. Он вдруг показался себе зверем на охоте, хищником, готовым наброситься на двух беззащитных жертв.

Он подошел к двери. Единственный раз постучал, прежде чем слегка толкнуть створку. Солен обернулась, пристально взглянула на него и слегка улыбнулась. Она не выглядела ни удивленной, ни испуганной. Как будто давно ожидала этого момента, и именно к нему готовила Зелию.

Она мягко привлекла девочку к себе, поцеловала ее в щеку и посмотрела на нее с гордостью, словно художник на свое творение:

– Ну вот, теперь ты готова!

Зелия обняла учительницу за шею и поцеловала ее в ответ. Затем она уверенно, словно играя роль, много раз отрепетированную заранее, встала, подошла к капитану и взяла его за руку. Подняв голову, она взглянула ему прямо в глаза и спокойно сказала:

– Нам пора идти.

Чувствуя ком в горле, Фабрегас осторожно опустился перед девочкой на колени и мягко попросил ее выйти и подождать его снаружи. Там о ней позаботится кто-то из его подчиненных.

Оказавшись наедине с Солен, Фабрегас наконец вернулся к служебным обязанностям капитана жандармов.

– Солен Готье, вы арестованы.

– Я знаю, – ответила она почти весело.

Сейчас, когда они остались без свидетелей, Фабрегас понимал, что стоит ограничиться тем, чтобы надеть на нее наручники и препроводить в жандармский участок. Но он был отнюдь не уверен, что она разговорится в комнате для допросов, особенно после консультаций с адвокатом, и не хотел рисковать. Среди всех вопросов, теснившихся в его голове, был один, ответ на который он хотел услышать без промедления:

– Почему доктор Флоран? Эта женщина не сделала вам ничего плохого.

Солен нахмурилась. Затем ее взгляд