Черный маркиз - Джо Беверли

— Что вы хотите сделать? — снова спросил он надломленным голосом.

Бей слегка толкнул его в плечо, и Сомертон сел на кровать, а после следующего толчка лег.

— Я не стану калечить ваше тело, — сказал Бей, поднимая веревку. — Лежите спокойно. — Он начал привязывать запястья лорда Рэндольфа к кровати. — Диана, если хочешь, можешь сделать то же самое с его ногами.

Диана положила свой пистолет, потрясенная этой ужасной просьбой. Тем не менее она с жестоким удовлетворением привязала к кровати дрожащие ноги своего мучителя, так что он оказался в таком же беспомощном положении, в каком недавно была она. Его мужские принадлежности были выставлены наружу через расстегнутые штаны.

— Что вы собираетесь делать? — вновь повторил он, блуждая взглядом по комнате. — Ради Бога, Родгар Маллорен…

Бей посмотрел на него.

— Я лично ничего не собираюсь делать с вами. Мы, мужчины, оставляем вас на милость леди Аррадейл. Если вы останетесь живы, утром я пришлю людей освободить вас и отправить на корабле в Америку. Думаю, у вашего отца есть там состояние. И не смейте возвращаться назад.

— О нет! Послушайте, я не хотел причинять ей вреда. Мы должны были пожениться! Вы же знаете, что женщинам нравится!..

Бей с Брайтом вышли, закрыв за собой дверь, и лорд Рэндольф уставился на Диану. Он попытался выдавить улыбку, одновременно пробуя, насколько крепко привязан к кровати.

— Вы ведь не причините мне вреда. Я же ничего плохого не сделал вам.

Диана с размаху влепила ему пощечину.

Он усмехнулся:

— Ну что, вам стало легче? Ударьте меня еще раз, если это вам так нравится.

Диана хотела было повторить, но ей было противно прикасаться к нему. Она вспомнила о своем намерении убить его, но сейчас он был таким жалким и ничтожным, что ее ненависть иссякла. Он не стоил того, чтобы мстить ему.

Она подняла лежащий на полу нож и приставила его к дряблому естеству Сомертона.

— Нет, — задыхаясь прошептал он. — Не надо…

— Запомните, — сказала Диана, глядя в его полные ужаса глаза, — запомните на всю оставшуюся жизнь, что любая встретившаяся вам женщина может оказаться такой же, как я. Мы, женщины, достаточно умны, чтобы скрывать свои истинные силы и возможности. И часто мужчины не подозревают об этом. И никто из вас не может чувствовать себя в безопасности ни днем, ни ночью, особенно имея любовницу или жену.

Диана провела кончиком лезвия по его пенису.

— Если бы вы совершили то, что задумали, я убила бы вас при первой же возможности. Но сначала я бы кастрировала вас. Запомните это. Запомните меня и впредь с уважением относитесь к женщинам, как они того заслуживают. — Она нажала лезвием на его плоть, но лишь слегка поцарапала ее.

Он вскрикнул и приподнял голову, глядя на выступившую кровь, затем со стоном откинулся назад.

Диана бросила нож на пол.

— Прощайте, лорд Рэндольф.

С этими словами она вышла из комнаты.

Бей ждал ее на крыльце, и она шагнула в его объятия.

— Как Сомертон? — невозмутимо спросил маркиз.

— Цел и невредим. Ты разочарован?

— Нет. Ты проявила милосердие к слабому.

— Я так не думаю. Просто мне не хотелось оставлять какую-либо память о нем, даже связанную с его смертью. Мы можем теперь ехать?

— Конечно. — Он сделал знак, и к ним приблизился всадник, который, спешившись, предложил ей свою лошадь.

Диана оглядела вооруженную охрану.

— Мне кажется, я была приманкой, — сказала она. — Де Кориак хотел заманить тебя в ловушку и расправиться с тобой.

— Думаю, нет. Предполагалось, что я буду здесь намного позже. Однако пора. Ты можешь ехать верхом?

— Конечно.

Бей помог ей сесть в седло, поправил стремена и расправил ее юбки, а затем сел на свою лошадь.

— Не будем спешить? — спросил он.

— О нет. Чем скорее мы уедем отсюда, тем лучше.

Диана пришпорила лошадь, и та понеслась по дорожке, так что ветер засвистел в ушах. Мчаться ночью по незнакомым местам было довольно опасно, но Диане хотелось поскорее стряхнуть с себя воспоминания о произошедшем. Бей без труда настиг ее, но не стал останавливать.

Она улыбнулась ему и снова устремила взгляд вперед, радуясь лунному свету, который позволял хоть немного различать местность. Когда ее везли в карете, она запомнила, что сначала они двигались по большой дороге, значит, скоро должен быть поворот. Помог указательный столб, и она повернула лошадь, слегка натянув поводья. Затем продолжила путь по наезженной дороге, ведущей прямо в Лондон, и на фоне начинающего светлеть неба уже можно было различить темный силуэт купола собора Святого Павла.

Диана, нарушая закон, перепрыгнула на лошади через шлагбаум заставы, не желая останавливаться ни перед каким препятствием. Ей хотелось лететь как птица, не ведая преград, и унести с собой Бея, защитив его от опасности.

Он не отставал от нее, но время от времени оглядывался назад, желая убедиться, что верные люди следуют за ними.

Может быть, неразумно было мчаться наперегонки с ветром, но Диане хотелось разогнать по жилам кровь, чувствуя под собой породистого жеребца. Город приближался с каждой минутой.

Дважды она едва не упала с оступившейся лошади, но скоро дорога заметно улучшилась, да и волнение Дианы постепенно улеглось. Она перевела жеребца на легкий галоп, а затем и вовсе на шаг, поглаживая его и нашептывая ласковые слова, отчего тот гордо выпрямил взмыленную шею.

Бей последовал примеру Дианы и теперь ехал бок о бок с ней по ночным улицам, тишину которых нарушал только цокот копыт.

Если де Кориак и находился где-то поблизости от загородного домика, теперь он далеко отсюда.

— Как ты считаешь, стоило ли так быстро ехать? — спросила она.

— Кто знает? Главное — мы живы. Если бы я был более предусмотрительным, то ничего такого не случилось бы.

— Кажется, я уже говорила, что ты не Бог.

Бей оставался серьезным.

— И все-таки я мог предотвратить твое похищение.

— Бей, если ты будешь продолжать винить себя за все произошедшее, я не вынесу этого! — Он был в ужасно подавленном настроении, и она ничего не могла сделать с этим. — Следовало ли оставлять лорда Рэндольфа живым, даже за границей? Ведь он может причинить вред другим.

— Мы же не боги, чтобы судить, — сухо сказал Бей. — К тому же это был твой выбор.

Диана посмотрела на него — он выглядел холодным и бледным в лунном свете в своей белой рубашке с кружевными манжетами.