Невеста тирана - Лика Семенова

всего Джулия боялась как-то повредить книгу. Все же лучше спросить разрешения, когда Фацио проснется. Она решила долистать до закладки и вернуть страницы на прежнее место. Она перевернула последний лист, придерживая пурпурную, шитую золотом закладку, и онемела. С искусной миниатюры, сверкая золотистыми глазами и жемчужно переливаясь светящейся шерстью, хитро смотрел Лапушка.

Глава 53

Сердце часто заходилось, пальцы похолодели. Не было никакого сомнения — едва ли можно сыскать второго подобного зверя. Миниатюра была точна во всем, до самой последней мелочи. Джулия невольно повернула голову, глядя на свернувшегося на кровати Лапу. При дневном свете он лучился мягко и приятно, и теперь казалось, что так было всегда. Но, нет — не было. Не было!

Джулия взглянула на Фацио. Тот был все так же недвижим, грудь ровно вздымалась. Она вернулась к книге, всмотрелась в страницу, соседствующую с миниатюрой — текст сейчас представлял гораздо больше интереса, чем изображение. Роскошная красная буквица, обвитая сложным тонким узором. От нее стройным черным частоколом расходились выведенные буквы, которые, при всей аккуратности, отчего-то было трудно разобрать. Сначала Джулия с ужасом подумала, что писано на иностранном языке, которого она не знала. Едва не разревелась от отчаяния. Но позже поняла, что буквы, все же, складываются в знакомые слова. Почти знакомые.

Писано было на каком-то старинном наречии или на одном из диалектов. Слова порой имели странные окончания, иногда казались лишними, пропущенными или употребленными не к месту. Тем не менее, уже через несколько минут Джулия почти свободно могла прочесть написанное, мысленно облекая текст в понятную и привычную форму.

«Призрачный лис, именуемый также Призрачным демоном или Грозовым светляком».

Джулия невольно отстранилась — эта вторая трактовка ей совсем не понравилась. Демон? Лапушка? Она вновь посмотрела на мирно свернувшегося на кровати питомца. Люди часто наделяли демоническими силами то, чего не понимали или не знали.

«Зверь настолько редкий, что упоминается в известных трудах лишь дважды. Благочестивый монах Альтбер из горной местности на юге, именуемой когда-то Макардоной, описал достоверный случай появления подобного зверя у скорбящей молодой вдовы местного владетеля. Еще один случай наличия оного зверя описан с чужих слов епископом Катоса в его труде "Об устроении бытия и окружающих тварях". Там хозяйкой указывается некая девица Фредегонда, имевшая несчастную судьбу. Зверь наделен обманчивым обликом и опасным нравом, потому лучше гнать его без всякой жалости подальше от добрых людей. Он невероятно хитер, жаден и подл, и по незнанию, можно легко стать жертвой его коварства, поддавшись внешней прелести. Особой опасности подвергаются нежносердечные дамы и девицы. Тело этот зверь имеет малое, не больше обыкновенного кота, длинный пышный хвост и огромные, не сообразные оному телу уши. Альтбер утверждает, что потомства они не производят, ввиду своей редкости и нечувствительности какого бы то ни было сердца, а порождаются в грозовую ночь от удара молнии в склеп покойника, чем и объясняется противоестественное свечение их шерсти».

Джулия перевернула страницы рывком, уже не заботясь о сохранности ценного фолианта. Ее бросало в жар и в пот. Хотелось схватить эту отвратительную книгу и вышвырнуть в окно. Джулия почти бегом подскочила к кровати, сгребла всполошившегося Лапушку и крепко прижала к себе. Тот привычно устроился на руках, уткнулся носом в согнутый локоть, настороженно поводил ушами. Джулия гладила теплую мягкую шерстку, целовала Лапу в сияющую макушку. Она была так возмущена, что даже слезы пересохли. Оторвать руки этому глупому неизвестному писаке!

— Я не хотел тебе это показывать.

Джулия вздрогнула всем телом, повернулась. Фацио приподнялся на локтях:

— Эта книга была писана пять столетий назад для одного из моих предков. Самый полный бестиарий, который я когда-либо видел.

Она еще сильнее прижала к себе Лапу, так, что тот тихонько зарычал в знак протеста:

— Вы верите этой книге?

Фацио повел бровями:

— Порой люди любят изображать себя знатоками во всем. И чем глупее человек, тем сильнее это желание. К тому же, легко умничать о том, чего никто не знает. Я верю своим глазам.

— И что видят ваши глаза?

Он едва заметно усмехнулся:

— Будь этот зверь таким дурным, как о нем пишут, ты бы его не полюбила. Да и я, судя по всему, должен быть ему благодарен…

Разом стало легче, но сердце все еще колотилось, не могло успокоиться. В виске билась подлая мысль: если текст этой книги — глупая выдумка, то почему миниатюра настолько точна? Но Джулия не хотела озвучивать этот вопрос. Хотелось скорее перевести тему, сделать так, чтобы этой книги будто никогда не было. Но возможно ли теперь забыть прочитанное?

Джулия вновь погладила Лапу:

— Вы вставали? Носили его к Дженарро?

— Нет.

Значит, сам удрал…

— Мерригар прогнал его, когда пришел.

Фацио помрачнел:

— Как Дженарро?

Джулия ободряюще улыбнулась:

— Лекарь доволен. Сказал, что случилось невозможное чудо. Дженарро будет жить, сеньор, его рана схватилась, жар утих. Он в надежных руках. Альба присмотрит за ним лучше, чем родная мать.

Джулия почувствовала, что невольно краснеет. Надо же, какой наивной она оказалась…

— Альба? — Фацио нахмурился: — Мать вернула твою служанку?

Джулия кивнула:

— Можно и так сказать. Она вернулась с нянькой Теофилой.

Стало неловко. Первым делом стоило благодарить, для того она и осталась. Джулия присела на край постели, выпустила Лапушку:

— Я хотела благодарить вас, сеньор. За няньку. За то, что вы не вняли моему отказу.

Фацио неожиданно грустно усмехнулся:

— Вы хоть немного рады?

— Немного? — Джулия широко улыбнулась, чувствуя, что глаза невольно увлажняются. Она взяла руку Фацио и поднесла к губам, коснулась его пальцев: — Я счастлива, сеньор. Счастлива так, что сердце заходится. А когда вы поправитесь, я стану совсем счастливой.

Он колко посмотрел на нее, лицо переменилось, стало хмурым и жестким. Фацио отнял руку и отвернулся:

— Я не заставляю тебя это говорить.

Джулия склонилась к нему, стараясь заглянуть в лицо:

— А меня не нужно заставлять. Я говорю это потому, что хочу сказать. Я так чувствую. Я благодарна вам. Это от сердца.

С Фацио происходило что-то странное. Вместо того, чтобы разделить эту искреннюю радость, он мрачнел, как грозовая туча. Что Джулия сделала не так? Или он все же недоволен, что она касалась этой проклятой книги?

— Я не хочу задерживать тебя больше, чем нужно. Лишь одна просьба: раны хорошо затянулись — нужно убрать швы.

— Швы? — Джулия в ужасе отшатнулась,