Путешествия. Дневники. Воспоминания - Христофор Колумб

Приблизившись к берегу, моряки увидели, что за деревьями скрывается по крайней мере пятьдесят пять нагих индейцев с волосами столь же длинными, как у кастильских женщин. На затылке они носили султан из перьев попугая и других птиц; у каждого был свой лук.

Индеец, высадившись на берег, заставил всех этих людей положить луки и стрелы и кусок палки, который служит как…[148] очень тяжелый, который они носят вместо шпаги. Затем индейцы подошли к лодке, а моряки высадились на берег и принялись, выполняя приказ адмирала, скупать у индейцев их луки, стрелы и иные виды оружия.

Но, продав два лука, индейцы не захотели больше ничего отдавать. Более того – они стали готовиться к нападению на христиан, желая захватить их в плен. Они бросились за своими луками и стрелами в то место, где было оставлено оружие, и вернулись, держа в руках веревки, предназначенные, как говорит адмирал, для того, чтобы связать христиан.

Видя, что индейцы бегут к ним, христиане, которые были настороже, потому что к этому их всегда призывал адмирал, кинулись навстречу нападающим и нанесли одному индейцу удар ножом в зад, а другого ранили в грудь стрелой.

Убедившись, что выиграть [в схватке] им придется не много, индейцы обратились в бегство, все как один, хотя христиан было только семь, а их более пятидесяти. При этом одни бросили стрелы, другие луки. Христиане, по словам адмирала, перебили бы много индейцев, если бы им в этом не помешал пилот, посланный на берег в качестве командира отряда. Христиане тотчас же вернулись на корабль.

Адмирал, узнав о происшедшем, сказал что, с одной стороны, все это его печалит, но в то же время он и рад случившемуся: теперь эти индейцы будут бояться христиан, а они люди, способные на недобрые дела, и, как он предполагает, относятся к племени карибов и едят людей. И если сюда придет лодка, которую он оставил тридцати девяти испанцам в крепости и селении Навидад, то местные жители побоятся причинять зло пришельцам.

Если же эти индейцы и не карибы, то, по меньшей мере, они соседи карибов, и обычаи у них такие же, и они люди без страха, совсем не похожие на обитателей других островов, безоружных и трусливых до безумия. Адмирал добавляет, что он хотел бы захватить в плен несколько этих индейцев и говорит, что они давали множество дымовых сигналов, по обычаю жителей Эспаньолы.

Понедельник, 14 января. Адмирал не вышел в море, так как хотел послать своих людей на поиски жилищ этих индейцев, чтобы захватить пленных, полагая, что обитатели этой земли карибы; кроме того, плаванию препятствовали сильные восточные и северо-восточные ветры и волнение на море. Но еще днем на берег вышло множество индейцев, и адмирал приказал отряду хорошо вооруженных людей отправиться на берег.

Индейцы сразу подошли к лодке. С ними был человек, посетивший вчера каравеллу и получивший от адмирала разные безделушки. Явился также и король этих индейцев, который передал упомянутому индейцу четки, чтобы тот вручил их, как знак мира и безопасности, людям, что были в лодке. Король с тремя индейцами сел в лодку и был доставлен на каравеллу.

Адмирал приказал дать им сухари и мед и подарил королю красный колпак, четки и кусок красного сукна. Спутникам короля он также дал куски сукна. Король обещал назавтра привезти золотую маску и утверждал, что золота очень много и здесь, и в Карибе, и на Матинино. Затем адмирал отправил их всех на берег, и они ушли довольные.

Адмирал говорит, что корпусы каравелл у килей пропускают воду, и виной тому конопатчики из Палоса, которые проконопатили корабли из рук вон плохо и скрылись, когда адмирал, обнаружив пороки в их работе, хотел заставить их кое-что переделать.

Тем не менее, несмотря на большую течь, адмирал надеялся, что бог, который привел его сюда, по благости и милосердию своему, вернет его [в Кастилию]. Ведь его небесное величество знало, сколько препон встретил адмирал прежде, чем смог он отправиться из Кастилии. И только он, адмирал, и никто иной был в милости у бога, потому что господь знал его сердце. И только богу и их высочествам ведомо было оно. Все же остальные без всякой причины были враждебны ему.

И он говорит дальше: «и по этой причине, королевская корона ваших высочеств была лишена дополнительного дохода в сто куэнтос[149] в течение всего времени, прошедшего с тех пор, как я прибыл на королевскую службу, т. е. на протяжении семи лет (этот срок истечет в двадцатый день сего месяца января)[150], а также и приращения этого дохода за все указанное время. Но всемогущий бог все возместит». Таковы его [адмирала] слова.

Вторник, 15 января. Адмирал говорит, что желает покинуть эти места, – не видит он никакой пользы в задержке, так как уже миновали былые нелады. Он имеет в виду возмущение, учиненное индейцами, и отмечает, что вся масса золота находится в округе селения Навидад, подвластной их высочествам, а бронзы много есть на острове Кариб и в Матинино. Но на острове Кариб добыть ее нелегко, потому что жители этого острова, как говорят, едят человеческое мясо.

Страна карибов кажется отсюда островом, и адмирал принял решение идти к ее берегам, ибо она лежит на его пути, точно так же, как и остров Матинино, который, по слухам, населен безмужними женщинами; он же желает осмотреть и тот и другой остров и взять [с собой в Кастилию] жителей этих земель.

Адмирал отправил на берег лодку. Его люди должны были встретить на берегу короля этой земли, но последний не пришел, потому что, как говорит адмирал, индейское селение находилось где-то далеко; но король, верный своему слову, прислал обещанную золотую корону. На берег пришло много индейцев с хлопчатой тканью, хлебом и «ахе», у всех были луки и стрелы. Уже после того, как на берегу закончился меновой торг, на каравеллу явилось четверо юношей-индейцев, и адмиралу показалось, что они так толково и так ясно говорят об островах, лежащих к востоку, на пути кораблей, что он решил взять их с собой в Кастилию.

Люди здесь, по словам адмирала, не имеют железа, и не замечены были у них и другие металлы: впрочем, нельзя за короткое время узнать много о какой-либо стране. И кроме того, что-либо разузнать об этой земле нелегко еще и из-за трудности местного языка; адмирал понимал его только по догадкам, да и индейцы не могли за несколько дней уяснить себе, чего он от них хочет.

Луки у индейцев такой же величины, как английские и французские, а стрелы похожи на дротики, которыми вооружены были индейцы на других, ранее открытых островах. Эти стрелы делаются из отростков стеблей тростника. Они совершенно прямые и в длину имеют 1,5–2 вары[151]. К концам таких тростинок прикрепляются острые палочки длиной в 2 ½ пальмы[152]. В эти наконечники индейцы вставляют еще рыбьи зубы или привязывают к ним пучки травы. Стреляют они из лука не так, как в других местах, а особым способом и не очень метко.