Юрий Гагарин. Первый полёт в документах и воспоминаниях - Антон Первушин

Физическую подготовку кандидатов в космонавты (занятия на различных снарядах, кроссы, бег на длинные дистанции) проводил неутомимый Борис Легоньков. В любую погоду занятия начинались на открытом воздухе (не менее часа), а затем продолжались в закрытых помещениях (бег, прыжки, плавание, ныряние, гимнастические снаряды, волейбол, баскетбол и др.).

Вскоре закончились работы по монтажу и испытания сурдокамеры. В эксперименте в сурдокамере [первым] выразил желание участвовать Валерий Быковский. После обсуждения программы эксперимента, инструктажа и обследования 6 апреля [1960 года] начался эксперимент продолжительностью порядка 15 суток, о чем Валерий не был информирован. Тем временем другие кандидаты в космонавты готовились к парашютным прыжкам. Все они имели за плечами малое количество парашютных прыжков. Так, Юрий Гагарин до начала этих тренировок прыгал с парашютом всего пять раз, а некоторые не совершили ни одного прыжка. Этому очень важному элементу летной подготовки необходимо долго и обстоятельно учиться. За подготовку взялся парашютист-виртуоз Николай Константинович Никитин.

В марте 1960 года я был назначен к будущим космонавтам главным тренером парашютной подготовки. Задача передо мною была поставлена трудная:

— Времени в обрез. Вам дается месяц. За этот срок ваши подопечные должны стать не просто парашютистами, а инструкторами парашютной службы.

«Инструктор — это по меньшей мере четыре-пять десятков прыжков, чисто сработанных, различных по сложности, в том числе затяжных и со спуском на воду, — подумал я. — Месяца может не хватить…»

Но мои ученики были летчиками, а следовательно, худо-бедно имели хотя бы общее представление о том, как надо дергать за кольцо, — это облегчало задачу.

13 апреля 1960 года мы вылетели в Поволжье, и начались каждодневные — с утра до вечера — занятия по такой напряженной программе, которая была под силу только очень выносливым людям. Достаточно сказать, что уже на четвертый день мы принялись за отработку затяжных прыжков. Все парни из отряда осваивали новое для них дело с одинаковой настойчивостью и с похвальным прилежанием. Я не могу похвастаться тем, что проявил прозорливость и угадал в Гагарине человека, которому предназначено первым вырваться в космос.

Мне посчастливилось быть первым командиром отряда космонавтов. Но я был также и первым кандидатом на то, чтобы покинуть отряд, так и не побывав в космосе.

А произошло вот что.

Мне нужно было совершить затяжной прыжок с высоты 1600 метров. И все бы завершилось благополучно, не ударь меня о землю внезапно налетевшим сильным порывом ветра. В результате двойной перелом ноги и, разумеется, госпиталь.

Врачи настаивали на операции. Но я понимал, что после нее я могу навсегда распрощаться с отрядом, а потому решительно протестовал. Товарищи поддержали меня, и врачи вынуждены были отступить перед нашим дружным натиском.

— Что ж, попробуем обойтись без хирургического вмешательства, — сдался профессор, — но вам придется сорок дней вылежать с подвешенной ногой, на которую будет наложен гипс. А там посмотрим…

Как ни мучителен был «пассивный» метод лечения, я добросовестно отлежал назначенный мне срок. Однако, когда врачи сняли гипс, выяснилось, что сросшаяся нога чуть длиннее здоровой. Разница была почти незаметной. Для простых смертных. Но не для врачей.

— Хочешь не хочешь, придется оперировать, — вернулся к первоначальной идее профессор. — Хотя, — обнадежил он меня, подумав, — есть еще один выход.

Этим выходом были специальные физические упражнения. Болезненные, бесконечно долгие. В течение двадцати дней по нескольку часов стоял я на больной ноге с двумя двадцатикилограммовыми гантелями в руках. Больно? Адски. Трудно? Неимоверно. Но ведь трудности существуют для чего? Словом, нога укоротилась до нормального размера.

Казалось бы, что и требовалось доказать. Однако врачи, командование и тренеры опасались еще одного последствия моего неудачного прыжка — психологической травмы. Они высказывали опасение, что я если и решусь снова прыгнуть с парашютом, то все равно инстинктивно буду «подбирать» ноги в момент приземления. Рассеивать это сомнение мы отправились вместе с Юрием Гагариным, который вселял в меня уверенность и доказывал всем и каждому, что я обязательно прыгну нормально. И я действительно приземлился по всем правилам.

В течение почти полутора месяцев парашютные прыжки были самым сложным и трудным этапом подготовки кандидатов в космонавты. Никитин привил им вкус к прыжкам, и многие члены первой двадцатки кандидатов с удовольствием выполняли эти обязательные задания.

Будущие космонавты научились прыгать на сушу и на воду, днем и ночью, с больших и малых высот, с затяжкой раскрытия парашюта и без затяжки. С освоением техники парашютных прыжков лучше других справился Борис Волынов, несколько отставали Юрий Гагарин, Алексей Леонов, Георгий Шонин, далее шли все остальные. Многие за этот полуторамесячный период подготовки уже имели десятки парашютных прыжков. Почти все научились хорошо управлять парашютом, позволяя себе виртуозные прыжки. В сложных испытаниях коллектив этой первой группы очень сплотился.

Несмотря на жесткую программу парашютной подготовки, у будущих космонавтов было и личное время, которое они использовали по своему вкусу и желанию. А. А. [Алексей Архипович] Леонов, например, готовил и выпускал боевые листки, которые поднимали настроение ребят перед прыжками, а ныне являются документами исторической важности, сохранившие непосредственные рисунки и тексты времен парашютной подготовки. А. А. Леонов выпустил 30 боевых листков. Их сейчас с интересом читают не только гости, но и сам автор. Первый номер вышел 18 апреля. В этот день космонавты выполняли тренировочные прыжки с высоты 800 метров. В боевом листке за 23 апреля есть такие строки: «Показаны хорошие и отличные результаты по отработке техники управления телом в пространстве при свободном падении. Товарищи Гагарин, Попович при отработке этого упражнения показали смелость, решительность, хладнокровие и умение реально оценивать и выполнять осознанно все движения при свободном падении…» Или вот строки боевого листка от 9 мая 1960 года: «Офицеры Волынов, Николаев, Леонов, Гагарин, Титов показали хорошую технику владения телом при свободном падении, ориентировку в воздухе, умение пользоваться секундомером, а также управлять куполом парашюта при снижении…»