Звезда второго плана - Георгий Ланской

После смерти продюсера он не потонул, как ему пророчили многие, а вознесся еще выше, о чем Марина очень сожалела.

Ничуть не реже показывали и Егора, о котором она думала без особого удовольствия, но и без раздражения.

Лежа на диване, опираясь на локоть, Марина с неохотой сознавала, что все-таки тогда, пару лет назад, когда они жили в одном доме и виделись почти ежедневно, Черский был ее тайной любовью.

Вот только не вышло из этого ничего.

Вернувшись от Ашота, злая и расстроенная Марина потянула на себя тяжелую дверь подъезда.

Поднявшись на четвертый этаж, она вытащила из сумочки ключи и подошла к двери.

Свет на площадке не горел, но в небольшое оконце попадали отблески фонаря. Марина сунула ключ в замочную скважину, когда услышала позади не то вздох, не то стон.

Сил на то, чтобы закричать, не осталось.

Марина уперлась спиной в дверь, вдохнула, а рукой все шарила, шарила за собой, нащупывая оставшийся в скважине ключ. Тень скользнула ближе, выплывая из полумрака:

– Здравствуйте, вы же Марина?

Голос был какой-то странный.

Высоковатый для мужчины, скрипучий, с протяжными гласными, и уж точно не похожий на тягучие интонации маньяка, который просто мурлыкал, когда гладил ее ножом по щеке…

– Что? – глупо переспросила Марина.

– Вы Марина Михайлова?

В подъездной темени ничего было не разобрать.

Марина подалась вперед. Тень шевельнулась, и, к своему удивлению, Марина увидела перед собой женщину лет пятидесяти, в темном костюме, с сумкой в руках.

– Д-да, – неуверенно произнесла Марина. – А вы?

– А я Галина Андреевна. Тетя Лены Баженовой.

Ленкина тетка?!

У Марины отлегло от сердца, а потом в голове снова заклубилось глухое беспокойство.

Как она ее нашла? И что вообще нужно Ленкиной тетке от бывшей подруги племянницы?

Как бы то ни было, женщин Марина не боялась, поэтому, успокоившись, повернула ключ в замке и сказала:

– Проходите. Чего на пороге-то разговаривать.

Галина Андреевна вошла внутрь, привычным движением скинула туфли и прошла в единственную комнатку, служившую и гостиной, и спальней. Марина с непроницаемым лицом наблюдала, как женщина разглядывает все углы со странным выражением лица, на котором было что-то вроде…

Разочарования?

Да, пожалуй.

У нее даже лицо вытянулось, а уголки губ опустились вниз, словно она была недовольна увиденным.

Взгляд у нее был тяжелым.

Марина невольно поежилась, чувствуя себя виноватой.

Она уже пожалела, что впустила Ленкину тетку в квартиру. Можно было и на лестнице поговорить.

Может, она и не тетка вовсе, а аферистка?!

Видеть тетку Лены Марине пришлось всего пару раз, и то мельком…

– Вот вы как живете, – протянула Галина Андреевна. – А я думала, что у артистов все более… более…

– Богато? – подсказала Марина.

– Ну, да, наверное. Вы же должны бешеные тыщи получать, а живете скромненько так…

– Бешеные тыщи у Алмазова, – ответила Марина. – А я только начинаю.

– А квартира ваша? Раньше вроде не было…

В голосе тетки послышалось ядовитое ехидство.

– Съемная. Пойдемте на кухню, чаю попьем.

Галина Андреевна посмотрела на Марину оценивающе, словно прикидывая, чего ждать от чаепития.

Этот взгляд-рентген маленьких, угольно-черных глаз напомнил Марине картинку с увеличенными буркалами паука – двумя большими и еще десятком маленьких.

Типичный паук эта Ленкина тетка, только щупалец не хватает!

Неудивительно, что Ленка ее побаивалась и, ожидая с надеждой, что та откинет копыта, не отваживалась на открытый бунт.

Муха в паутине тоже бьется только в первые минуты, а потом, спеленатая коконом, отравленная ядом, безнадежно ждет своей участи…

– Ну, давайте ваш чай, – решительно кивнула Галина Андреевна. – К тому же разговор у нас будет долгий.

Марине чаю не хотелось.

После тяжелой встречи с Ашотом хотелось вымыться, забраться на диванчик и, поставив на табуретку рядом тарелочку с куриными котлетками, смотреть телевизор, гадая, не мелькнет ли где ее собственное личико…

Вчера она смотрела кулинарное шоу Черского, где приглашенная звезда Калерия Кудряшкина готовила котлетки из куриной грудки. Она яростно молотила по филе колотушкой, резала, смешивала с луком, обжаривала, а потом они с Егором все это ели и нахваливали.

После шоу Марине немедленно захотелось куриных котлеток!

Вечером она точно так же отбивала куриное филе колотушкой, лепила, жарила и ела, хватая котлеты пальцами прямо из миски.

Сейчас бы котлетку…

Положить на хлебушек, пусть холодную…

На кухне тетка уселась на самое удобное место, которое Марина на правах хозяйки всегда занимала сама, и это сразу взбесило хозяйку.

Марина сунула чайник под кран, решив, что фильтрованной воды гостья не заслужила, вытащила из холодильника вазочку с конфетами и слегка подсохший рулет, нарубленный щедрыми ломтями, и поставила на стол.

– Как Лена? – поинтересовалась Марина с фальшивым сочувствием, не поворачиваясь к тетке лицом.

Однако даже спиной она чувствовала неприязнь, сочившуюся из каждой поры гостьи.

– Плохо Лена, – холодно ответила Галина Андреевна. – А чего ты ждала? Одно легкое ей удалили, второе еле работает. Почти не встает. Я ее даже к родителям отправить назад не могу. И в больницу не кладут.

– Да, – печально кивнула Марина. – Плохо.

Говорить о бывшей подруге совершенно не хотелось.

Расстались они некрасиво: даже узнав от милиции о случившемся, Марина не нашла в себе сил поехать к Ленке в больницу, где та четверо суток не выходила из комы. Потеряв много крови, с пробитым легким, Ленка выжила просто чудом.

Однако Марина, вспоминая иногда об этом случае, радовалась, что удары ножом достались не ей, не испытывая никаких угрызений совести…

Чайник свистнул и плюнул кипятком.

Марина налила две чашки, бросила в них пакетики с заваркой и устроилась напротив Галины Андреевны.

За окошком вдруг что-то стукнуло и поскреблось.

Марина вскинула глаза.

Воробей, серый, взъерошенный, сидел на форточке, разинув клюв.

Наверное, пить хотел, дурилка!