Пять сердец Сопряжения. Том 1 - Лесса Каури

Шеф-командер взял ее под руку и повел прочь, словно больную. Вывел в студию, подвел к Анджею и откланялся.

– Что с тобой? – отведя ее в сторону и наливая ей вина в бокал, спросил фон Рок. – Ты сама не своя.

– Я ее видела, – лихорадочно зашептала Изабелла, выхватила из его руки бокал и залпом выпила напиток. – Это разрыв сознания, Джей! Наверное, самая сильная его работа! Несправедливо скрывать ее в частной коллекции! Такие вещи должны принадлежать всему миру!

– И это говорит владелица галереи, популярной у коллекционеров? – спокойно уточнил Анджей.

Изабелла отняла у него бутылку, налила себе еще и выпила. Только после второго бокала великолепного тайшельского вина ощутила, как сердце снижает темп, а из сознания вытягивает вселенскую пустоту, навеянную картиной.

– Ты прав, – она с силой потерла виски, – а я не соображаю, что говорю! Знаю только, что увиденное мной – невозможно описать словами.

– Выйдем на свежий воздух? – предложил тайшелец. – С балкона вид потрясающий, хотя и отсюда есть на что посмотреть.

На просторной террасе вполне мог приземлиться грузовой крылар. Здесь было пусто – гости предпочитали слушать журчание водопадов и любоваться городской иллюминацией из окон апартаментов.

Прохладный ночной воздух показался Изабелле живительным. Облокотившись на парапет, она смотрела на раскинувшуюся внизу Арлею, но перед глазами клубилась снежная дымка с высочайшей вершины Земли.

– Я тоже не терял времени зря, пока ты уламывала фон Тора выставить картину, – вдруг произнес Анджей. – Собравшиеся здесь – выпустились из Фартума задолго до нас. Кое-кто их них еще помнит забытые предания о нем. Ты хочешь знать, что означает знак Сопряжения, заключенный в круг?

– Звезда в круге? – Изабелла резко повернулась к нему.

– Да. Это знак «Слившихся»…

Она наморщила нос.

– Мне это ни о чем не говорит!

– По легенде Фартум выбирает из учеников тех, кто может воспринять его энергию без вреда для себя, и дарит им долгие годы жизни, крепкое здоровье, повышенную выносливость и силу… – пояснил тайшелец.

– Я всегда гадала, когда же спит наш ректор? – воскликнула Изабелла. – А он, выходит, может вообще не спать?

– Может, – кивнул Джей, – так же, как и император! И все, кто носит этот знак.

– Но зачем эти люди Фартуму? – изумилась она. – Для всего должна быть причина.

– Не знаю… – покачал головой Джей.

– И потом, мы, когда учились, слышали кучу мифов о Фартуме, а про этот узнали впервые. Почему?

– Потому что вы не Слившиеся с Фартумом! – раздался голос позади них.

Джей и Изабелла развернулись. Лицо человека, стоящего спиной к свету, который падал на террасу из студии, было скрыто тенью, но Белка узнала и разворот плеч, и тяжеловесную грацию. И машинально вытянулась в струнку, так же, как и фон Рок.

– Вы не в форме, – с иронией напомнил густой голос императора Парфилия.

– Простите, Ваше императорское величество! – пробормотал Анджей.

– Я здесь тоже без регалий, мой юный друг, – император шагнул к парапету и посмотрел вниз, – поэтому оставим церемонии. Называйте меня просто Филат.

– Это ваше настоящее имя? – вырвалось у Изабеллы.

Она сконфужено замолчала. Вот ведь неуемная «беличья» любознательность!

Император покосился на нее. Теперь его лицо было освещено, и в синих глазах появились знакомые демоны.

– Это мое имя до Посвящения. Впрочем, о нем забыли все, кроме самых близких друзей.

Изабелла невольно отпрянула. Насмешка в императорском взгляде пугала больше, чем лед в глазах ректора фон Тарса или подозрительность в глазах сублима фон Орса.

– Так это правда? Насчет Фартума? – спасая ее, подал голос Анджей.

Демоны затаились и оскалились.

– Не вся.

– Расскажете? – упрямо продолжал фон Рок. Ему тоже было трудно выдерживать взгляд Парфилия, но он справился. Лишь желваки заиграли на скулах, выдавая напряжение.

– Почему нет? Фартум действительно выбирает среди учеников тех, кто ощущает его сильнее, чем остальные. И наделяет своих избранников особыми свойствами. Но плата высока – однажды он может потребовать у избранника жизнь, которую придется отдать, не задумываясь!

– И у вас может потребовать? – изумилась Белка.

– У любого из тех, кто носит знак.

– Так мамы Монти поэтому нет в живых?

Джей дернул ее за руку, но было поздно. От взгляда императора, ожегшего ударом хлыста, Изабелла едва не сиганула через парапет.

– Можете быть свободны! – Парфилий властно махнул рукой в сторону выхода с балкона.

– Есть! – щелкнул каблуками Джей и потащил Белку за собой.

* * *

Его императорское величество разглядывал город, лежащий у ног. Тот казался морем, полным огней. Столько света… Столько жизней! И стольких уже нет рядом!

Холодок тронул его щеку, взъерошил волосы. Тень неслышно появился рядом, положил красивые призрачные руки на парапет – рядом с его. И прошелестел:

– Я рад тебя видеть…

– Я тебя тоже, – кивнул Парфилий. – Может быть, теперь ты скажешь мне, была ли моя жертва не напрасной?

– Увы, – насмешка Тени звучала очень знакомо. – Только твое сердце скажет. Сердце императора.

– С некоторых пор ты не отвечаешь на вопросы…

– С некоторых пор я знаю так много, что не имею права отвечать. Однако сейчас ты можешь задать мне один.

– Но их двое!

– Тогда тебе придется выбрать…

– Эта маленькая рыжая засранка со своим неугомонным любопытством может быть моей дочерью?

– Ты и сам знаешь, что да. Но…

– …Это нужно доказать!

– Да. Ты готов к этому?

– Мать Меган была рыжей…

– Как и матери еще тысячи-другой кальмеранок, – хмыкнул Тень. – В свое время я предупреждал тебя – сердце императора должно принадлежать родине, но ты не слушал!

– Я любил… – Парфилий впервые повернулся, взглянув в глаза Тени, и содрогнулся, ибо оттуда на него смотрела тьма. – Любил каждую из них!

– Знаю, – голос Тени зазвучал мягче. – Так ты готов доказать, что Изабелла Лакрими – твоя дочь?

Император молчал. Между его бровями пролегла глубокая морщина.

– Нет, – наконец, ответил он. – Сейчас это поставит ее под удар!

– Они все под ударом с момента зачатия, хотя пока живы… – прошелестел Тень. – Но грядет время потерь…

Парфилий вскинул глаза, однако Тень уже исчез. С мгновение император сжимал камень парапета так, что побелели костяшки на пальцах, а затем выдохнул в ночь: