Пробуждение Зеркала - Елена Ворон

От миллауша теплом наносит. Зверь совсем рядом. Ползет по стене, неотличимый от камня. Что ему надо?

Гордое отражение Мстислава смазалось, но не померкло. Огненный цветок распустил лепестки на пол-Зеркала, затмевая СерИва, сверкая золотом и затекая кровью.

Почуяв неладное, телохранитель сгреб Дэсса и рванулся к глайдеру. Княжич без звука позволил себя протащить и вбросить в салон. Упав на сидение, он откинулся на спинку кресла и остался сидеть, неподвижный, как кукла.

Мстислав оглянулся на Зеркало.

Изображение СерИва погасло. Между фигурой Мстислава и сгустком кровавого пламени зияла пустота — серая, мутная.

Где Дэсс?!

В Изначальном Зеркале пусто. В этом мире княжича нет.

Снова — ошибка телохранителя. Положился на мнение Кирсана, поверил миллаушу. Ошибка ценою в чужую жизнь.

Если княжича нет, кто сидит в глайдере? Мстислав заглянул в салон.

— Ну, и кто ты такой? — услышал он свой, внезапно охрипший, голос.

Молчание. Растерянный взгляд, изменившееся лицо, которое как будто стало моложе. Домино было двадцать четыре года; этому — новому — человеку на вид едва ли дашь двадцать.

— Как тебя зовут? — снова спросил Мстислав. Невольно опять глянул в Зеркало. Два отражения меркли, и вместо княжича по-прежнему была пустота. Как будто человека вовсе нет. Как будто он — никто.

— Имя! — потребовал телохранитель.

— Не знаю, — потерянно вымолвил человек-никто. Сосредоточился. — Может быть, Краш?

Даже не «курсант Крашич». Хотелось в бешенстве заорать… нет, хотелось убить Очень Умного Зверя.

Мстислав обошел глайдер и сел на свое место. Не дав себе труд поискать миллауша, не глядя больше на Изначальное Зеркало, поднял машину, вывел ее наверх и направил в Рассвет-Диа-ла.

Ошибка ценою в жизнь друга…

За высоким, во всю стену, окном цвел парк. Кипень белых, лиловых, красных цветов, роскошь изумрудной травы, нежно-зеленой листвы и серебристой хвои, хмель изысканных запахов. Повсюду — ненастная осень, а тут — стоящая сумасшедших денег весна.

Мстислав прижался лбом к стеклу, бездумно рассматривая ухоженный газон, усыпанные цветами кусты, а чуть дальше — высокие, под стать трехэтажному дому, деревья. Все это накрыто защитным куполом и цветет, забот не зная, под искусственным солнцем. Покойный господин Донахью был богат, и его деньгами теперь распоряжается Краш… то есть, Мстислав.

Уже не столько телохранитель, сколько управляющий в поместье, советчик во всех делах, нянька при взрослом младенце, черт бы его побрал. Никаких сил уже нет. Мог бы — махнул со Светланой куда подальше, хоть к родителям, хоть к черту на рога. Краш не отпускает. Как он без Мстислава? Ничего не знает, не умеет, не помнит. При этом всего боится и не покидает поместье. А чуть что, глядит умоляюще и просит с таким виноватым видом, как будто и впрямь кругом виноват. Сознает ли он, что Мстислав целиком в его власти и ни в чем отказать не может? Рано или поздно разберется.

Проклятое рабство. И трижды клятый миллауш.

Мстислав отвернулся от окна, скользнул взглядом по комнате, которую Светлана нарекла малой гостиной. Белый камень стен, расписной плафон на потолке, шелк золотистых портьер, деревянные резные панели, дорогущий ковер на полу, позолоченное серебро светильников и безделушек. Большое зеркало в перламутровой раме с рисунком в виде птиц и зверей. В нем не просыпается Зеркало СерИвов, не появляется отражение Дэсса. И самого Дэсса нет. Совсем нет. Нигде. Мир как будто осиротел…

Над камином, в котором можно разводить настоящий огонь, висит картина; Северин удружил. Откопал ее в какой-то частной коллекции, бешеных денег не пожалел. Те самые девчушки, которые когда-то убегали от реки со спасенными котятами в корзинке. Они повзрослели, вышли замуж, хозяйство справное: виднеются крыши добротных построек, на лугу пасутся коровы и овцы, мужья верхом едут с охоты, везут добытых косуль. Молодухи нарядно одеты, в волосах ленты и цветы. У одной за юбку цепляется ребятенок, другая — с животиком, ей скоро рожать. А кругом, куда ни глянь, кошки. Серые, белые, полосатые, рыжие, разноцветные. Играют, валяются на земле, спят, умываются, гоняют цыплят, караулят мышей, лезут в кувшин с молоком. Молодая черная кошечка гордо ведет на двор новый выводок — шесть черно-белых котят. Глядя на них, молодухи смеются, но как-то не очень весело. Куда им столько живности?

Мораль ясна: взяв на себя ответственность, несешь ее, чего бы это ни стоило. А можно понимать иначе: однажды приняв неправильное решение, сам себя загоняешь в угол, и выхода нет.

Выхода нет. Мстислав опять повернулся к окну. Цветущий парк радует глаз, но душу не греет. Красивая клетка. Дорогая тюрьма. Несколько раз ему удавалось улизнуть из поместья вдвоем со Светланой, но потом Краш обнаружил отсутствие телохранителя, перепугался и упросил не оставлять его одного. Он-то попросил, а Мстиславу теперь не выехать за ворота. Рабство!

Вдалеке показались две женские фигурки. Телохранитель улыбнулся, любуясь. Светлана чувствовала себя превосходно, седые волосы были выкрашены в природный, огненно-рыжий цвет, выпавшие ресницы снова отросли, и она сама себе очень нравилась. А уж Мстиславу — и подавно. Главное — жива. За такое счастье можно и пленом заплатить.

Вторая отрада звалась Кариной. Танцовщица из ресторана, куда Мстислав возил Дэсса на встречу с приятелями Домино и где впервые увидел настоящее отражение княжича. Маленькая и хрупкая, с огромными серыми глазищами, чем-то похожая на СерИвку; славная девушка, которая еще тогда княжичу приглянулась. Она и Крашу по нраву. Он рядом с ней расцветает и становится похожим на человека. Впрочем, Краш не умеет правильно подступиться к женщине, а Карина не торопится уложить его с собой в постель. Хотя он ей нравится. Молодой, здоровый, красивый. А что с головой беда, так Карина его за это жалеет. Она всех жалеет, добрая душа, — Мстислава, Северина, Анатолия Кирсана и всех остальных.

Еще бы не пожалеть. Центр ксенологических исследований в академгородке закрыли, сотрудников разогнали, директора — Кирсана — хотели отдать под суд. Проворонил такую опасность, не упредил, нейтрализовать не сумел… Некомпетентность, халатность, да не было ли заодно и преступного умысла?

Переселенных СерИвов уничтожили. Подчистую. Северин надеялся, что людям оставят хотя бы каплю памяти от подселенцев. Куда там! В угаре, его самого объявили пособником захватчиков и передали миллаушам на «казнь». Вышел скандал: умные звери всем отрядом отказались работать, пока Северина не признают невиновным и не оставят в покое. Пришлось уступить.

По делу сотрудников института Донахью ведется следствие. Кто заронил идею о переселении СерИвов в людей, да почему, да отчего… Сотрудники, конечно, ссылаются на мать-миллаушку — дескать, она вдохновила СерИвов на переселение, она же заставила людей Донахью СерИвам в этом помочь. Саму мать до сих пор не нашли, и Очень Умного Зверя не отыскали, и обе его сестрицы куда-то запропастились. При этом никто не задавал неудобных вопросов Кирсану и ребятам из группы спецназначения, которые освобождали миллаушек из института. Понятно, что сами же миллауши заставили следователей не допрашивать людей и даже об этом не думать.