Лили и море - Катрин Пулэн

— Да, я знаю… Мэрфи мне говорил.

— Я передам новости о тебе Джуду, как только он позвонит мне. Ты знаешь, что порой курьера приходится ждать долго.

Он в последний раз бросил взгляд на мои руки:

— До скорой встречи.

Я вышла. Ослепительное солнце и узкая белая дорога. Я повстречала двух мужчин с морскими сумками за плечами, направляющихся в бар мотеля «Шелихов». Я продолжала идти к порту. Передо мной появляется пикап «шевроле». Он резко тормозит. Пыль создает золоченое сияние. Энди опускает стекло и подзывает меня. На мгновенье я запаниковала, но он улыбнулся. Складки его рта, переходящие в квадратный подбородок, кажутся хищными

— Ты работаешь? Я ищу людей, чтобы перекрасить «Голубую красавицу». На эту работу отведено три недели.

— Когда? Где?

— Будь на верфи «Тагура» завтра в семь часов. «Голубая красавица» находится на стапелях рядом с док-камерой.

Он умчался. А я забыла попросить его выписать чек.

Я крашу машинное отделение. Энди заплатил мне из расчета шесть долларов за час работы. Другим он посчитал по десять. Я слышала их снаружи. Они скоблят корпус, выправляют винт, меняют цинковые пластины, вытравленные электролизом. Они говорят громко, иногда приносят пиво, и тогда шум открываемых крышек долетает до меня.

Затем я их совсем не слышу. Трихлор для обезжиривания в глубине зала и моторов поднимается в голову. Краска доконала меня. Я оборачиваю вокруг лица платок. Это не задерживает испарения. Я попросила у Энди маску: он мне принес антипылевые фильтры. Это тем более не помогает. Несколько раз я выхожу подышать воздухом на палубу. Дневной свет ослепляет меня. Я спотыкаюсь. Я пью кофе и выкуриваю сигарету. Энди пообещал дать мне перекрасить мачту, если я буду работать быстро и хорошо. Я возвращаюсь в машинное отделение, чтобы как можно быстрее закончить работу, пока он не послал на мачту кого-то вместо меня.

Другие уходят. Я остаюсь на борту одна.

Глухой шум на палубе будит меня в пять часов утра. Я надеваю штаны. В кают-компании какой-то парень — экстремально длинный и худой.

— Привет, — говорит он, — меня зовут Том… новое пополнение для работы.

Я снова ложусь спать одетой под свое немного грязное покрывало.

Он просовывает в приоткрытую дверь аистообразную голову, трижды спрашивает меня — не страдаю ли я от одиночества.

— Нет, все в порядке, — отвечаю я.

Я приподнимаюсь на кровати и говорю:

— Ты смешной. Извини меня за то, что задам тебе достаточно глупый вопрос: тебя взяли в качестве кока?

— В качестве кока? Ты в этом хоть что-то понимаешь? Нет, меня не для этого взяли вот уже пятнадцать дней как минимум.

— Я в этом ничего не смыслю, это правда. Ты смешной — вот и всё.

Я снова засыпаю.

Том вернулся через месяц ловли мерлузы.

— Отвратительная рыбалка, — говорит он с мрачным видом.

Лиловые круги под глазами, такого же цвета что и зрачки, делают глаза чрезмерно большими, утомленными на длинном, иссохшем лице. Его взгляд зацепил меня. Его сильно выпирающий кадык колеблется, когда он говорит, — смешная птичка, заключенная между сухожилиями худой шеи. Он продолжает, сидя на поручне и нервно болтая ногами, как если бы он был готов ринуться на палубу в любой момент.

— Еще я потерял время. Не заработал ни одного су. Это, можно сказать, удача, когда порвали траловую сеть, я смог смыться. В настоящий момент Энди занимается этой работой… Это принесет мне три гроша перед погрузкой на корабль. Впрочем, мне не терпится. Всегда утомительно находиться в городе — дело в наркотиках и пьянках… Но что делать с этой яростью, с тем бешеным зверем, который находится внутри меня? Как успокоить его? Только безжалостно уничтожать его, а как иначе? Изнурительно. Я на всё готов.

— Ты тоже один из тех героев, — говорю я мечтательно.

— Один из героев?

— Нуда, один из мифологических богов, так сказать.

На этот раз он по-доброму смеется и посылает мне поцелуй.

Том учит меня перемещать большие тяжести, пользуясь ногами как рычагом. Мы тренируемся на палубе «Левиафана», соседнего корабля. И однажды я рывками передвигаю трехсоткилограммовый ящик с крабами от камбуза до поручня.

— Теперь ты можешь ехать ловить краба в шторм.

— Почему именно в шторм?

— Потому что в этот момент море самое мерзкое, волны высотой в пятьдесят футов и более. Ведь когда полный штиль, а море — настоящая пустыня, ты можешь сдохнуть от скуки, остается только пустить себе пулю в лоб — курс лечения в рехабе или центре реабилитации, как его называют.

— Почему рехаб?

— Потому что это курс лечения с обязательным присмотром, лечения от наркозависимости.

— Ах. Ты полагаешь, что я когда-нибудь туда попаду? Думаешь, я скачусь до этого?

— Оставайся упертой, всегда отказывайся, иначе кончишь как все остальные.

Однажды вечером, когда я возвращалась из Баранов-парк, они были вдвоем на корабле. Они сидели за квадратным столом. Голый череп мужчины блестел под неоновой лампой в то время, как он готовил дорожки из кокаина. Заплетенная тонкая бородка исчезала между его бедер. Я узнала того, кого заставили покинуть бар несколькими днями ранее. Он скручивает банкноту в один доллар, долго нюхает, поворачивается ко мне с горящими глазами, с немного сумасшедшим взглядом.

— Хочешь покурить?

— О нет, — отвечаю я, думая при этом «Да».

— Я часто видел тебя на палубе, — продолжил он с пылающим взглядом. — Меня зовут Блэйк. И я тебя удивлю. Я действительно могу заставить тебя кричать, если ты все-таки захочешь последовать за мной.

Том смеется. Я сажусь с ними. Двое мужчин говорят о кораблях, о шкиперах, о наркотиках. Письмо от великого мореплавателя, лежащее в моем кармане, обжигает мне ляжку. Блэйк больше не предлагает мне кокаин. Он скатывает косяк из травы.

— Ты хочешь покурить?

— Нет, — отвечаю я смущенно, после чего теряю сознание.

— Маленькое создание, можешь идти.

Я покраснела от стыда.

Утром я открываю глаза.

— Доброе утро, — говорит Том со своей кровати.

— Доброе утро, — отвечаю я со своей.

И я иду готовить кофе, напевая.

Корпус судна полностью перекрашен, заново покрыт краской от обрастания ракушками, винт сверкает на солнце. Том нанялся на другое рыболовное судно. Он поцеловал меня и сказал:

— До скорой встречи в Голландии, я куплю тебе выпить в «Элбэв Рум», любимый бар крабберов…[21]