Мера человек: Зов - Александр Изотов

— Мы изучаем тот храм, — задумчиво добавил Макото, — Говорят, он не простой, а намного древнее, чем кажется.

Я поджал губы. Ну, нет уж, так и голова может лопнуть от всех этих нестыковок. Главное, что он вернулся, у Безликих и Рыжих всё хорошо, а остальное не важно.

— И что творится в Алом приорате? — я сменил тему.

— Мы полностью захватили власть на нашем острове Цветущей Сакуры, — сказал Макото, — и пытаемся создать новую столицу.

— Даже так? — удивился я.

Вопросов у меня его история вызвала много, и я даже не знал, с какого начать.

— Времена изменились, — Макото словно проповедь читал, — И даже Небу нужна помощь обычного человека.

На своей родной Земле я бы, услышав эти слова, не придал бы значения. В мифах часто такое слышал, что иногда богам нужна помощь смертного. Но здесь, в Нулевом Мире, правда была такая, что и обычный человек — сила весомая.

— А Кицунэ? — спросил я, — Она тоже человек, как и ты?

Макото покачал головой:

— Осталась зверем. Ну, вроде как, чтобы нести зверям волю Неба, она ведь главная жрица на нашем острове.

Я только округлил глаза. Какое-то у них тут новое увлечение, все в веру ударились.

— Она же хороший воин, — сказал я, — Зачем жрицей-то?

— Воинов-то у нас хватает, а вот слышащих истину — нет.

— Моя Грезэ — тоже жрица, кстати, — вздохнул я.

— Знаю, Кицунэ часто с ней общается, — тут Макото чуть склонился, заговорщицки зашептал, махнув головой назад, — Но я-то знаю, ради кого Лисица сюда приезжает. К этому хитрожопому, ну, который с вариантами.

Я усмехнулся. У Фолки с Кицунэ что-то мелькало раньше, значит, мне не показалось. Вот и ещё одна причина, почему она осталась зверем.

— Этот предатель, Алый приор, погиб под Престолом, сражаясь за ересь Бездны, — продолжал Макото, — Его преемник тоже присоединился к прощённому Аластору…

Я вспомнил, что рассказывала Хильда. После того, как тёмные метки стали исчезать, в Престол Ордена снизошёл Эзекаил, и простил прецептора.

— А нам это не по нраву, — покачал головой Макото, — Кицунэ в древних скрижалях храма узнала, что этот новый бог Эзекаил принесёт только новые беды.

— Вот моду взяли, — заворчал Керт, — Раньше и бога-то не знали, как зовут. Небо, оно и на берегу Вечного Океана — Небо!

— Не всё так просто, — Макото не стал спорить, но добавил, — Вот даже тот алтарь Безликих имеет ещё какую-то историю, Кицунэ вот только понять не может.

Я выразительно посмотрел в сторону, решив не рассказывать про то, что на этом же алтаре, видимо, древний ноль впервые помолился Небу. Пусть Кицунэ сама это откроет — зверям вообще полезно пересмотреть свои взгляды на нулей.

Услышав Макото, ветеран снова стал ворчать, ещё раз напомнил мне про ужасно дорогую перчатку, а потом уставился на горизонт, на показавшееся серебро реки.

Нам ещё предстояло пересечь Слезу Каэля прежде, чем доберёмся до Лазурного Города, но лёгкая тревога уже кольнула меня. Я закрутил головой и сказал:

— Готовьте оружие.

Вся старческая спесь мигом слетела с Керта, когда он глянул мне в глаза, и ветеран сразу поднял руку.

— Все слышали? — рявкнул он.

Зашелестели клинки, звери стали напяливать шлемы. Некоторые, особо глазастые, заметили движение в далёкой рощице. Командор сразу же построил отряд так, чтобы с этой стороны нападающие даже не сунулись.

— Чтоб напасть на войско Зигфрида, это ж надо мозги иметь нулячьи!

Тревога так и не перешла в настоящее чувство опасности, пока мы пересекали длинный мост. Уж не знаю, каким его образом построили в древности, но технологии явно были передовыми.

А на другом берегу мне стало вдруг спокойно. Я специально пытался высмотреть вокруг хоть одну искорку, чтобы понять, не пытаются ли меня обмануть. Но нет, опасность миновала.

— Это наверняка Пятнистые Рыси, — вдруг сказал Керт, — Они тут давно кровь портят, по лесам шастают. На Волков обижены, хотели когда-то старшей стаей стать, а им по зубам-то и дали.

* * *

Лазурный Город был всё так же великолепен, возвышаясь на горе. Меня словно перенесло на пару месяцев назад, когда я въезжал сюда на телеге обоза.

Тогда я был первушником, который ждал суда приора.

А ещё я вспомнил, как ненавидел этих людей. Сильных, могучих, которые даже не смотрели на грязь, копошащуюся под ногами, на нулей и первушников.

Я сразу же повернул голову к горизонту, разглядывая громаду Небесного Зиккурата. Тогда она была не достроена, теперь же лишь самый кончик осталось возвести.

— Прекрасен, да? — спросил ветеран.

Я не ответил. Слишком резко вспомнились те чувства, и мне показалось, что даже Небо согласно со мной.

Как бы ни был прекрасен серый Зиккурат на фоне голубого неба, а при его строительстве погибли тысячи, если не миллионы нулей.

— Как про жилу возле Белых Волков узнали, так быстро достроили, — гордо сказал Керт, — Там же этого аурита надо немеряно.

Я остановил коня. Всё же ветеран кривил — верхушка была чуть-чуть не достроена, и я указал ему на это.

— Это по поручению жриц, — Керт заметил мой взгляд, — Говорят, чтоб вдруг Эзекаил не смог спуститься сюда.

Я кивнул, потом сказал:

— Благодарю, командор. Дальше я сам.

— Ты с дуба рухнул, Белый Волк? — тот округлил глаза, — Я чего Зигфриду скажу, что ты свернул с дороги? Тебя приор ждёт!

— Двадцать лет ждал, — начал было я, но мне уже пришло чёткое осознание, что в Лазурный Город мне не нужно, — Пусть поспешит сюда, командор.

Звери в отряде переглядывались, а Макото демонстративно отъехал в сторону. Ветерану хватило одного взгляда, чтобы понять: силой он меня точно не утащит.

— Чтоб тебя, челяха драная, — выругался Керт, а потом стегнул коня и поскакал к городу.

Его отряд, спохватившись, понёсся следом.

Макото не спеша подъехал:

— Не знаю, что ты задумал, Белый Волк. Но навряд ли Зигфрид будет доволен.

Я, пожав плечами, ответил:

— Я ему не зверица, чтоб нравиться.

Макото указал на поворот впереди, где уже проскакали Керт с отрядом:

— Вон дорога к Зиккурату начинается.

* * *

Я видел один раз храм Просветлённых. Там, на вершине в Горах Ящеров.

Сама пирамида Зиккурата своей архитектурой ничем не напоминала тот храм. Но огромное крыльцо на входе было укрыто такой же крышей-пагодой. На краях черепицы поблёскивало золото, а на ступенях, ведущих ко входу, я заметил уже знакомые символы.