Ночь перед свадьбой - Софи Джордан

Ник с задумчивым видом склонил голову набок. Только блеск в его глазах выдавал его.

– Нет, не помогаю. Я не хочу делить постель с тем, от кого дурно пахнет.

– От меня не пахнет. – Мередит с негодованием ударила по воде. – Я мылась сегодня утром. И к тому же никто не говорил, что ты должен делить постель со мной.

– Но раз уж ты намокла, можешь и помыться. – Ник протянул ей мыло.

Мередит покачала головой.

– Я в ночной рубашке. – И сразу же пожалела о своих словах. Его глаза хитро блеснули.

– Это легко исправить.

Взвизгнув, она попыталась ускользнуть от его рук, которые под водой нащупывали подол рубашки. Мередит схватила Ника за руки, при этом наклонилась и уперлась носом и ртом в его грудь. Но она не думала об этом. Самую страшную угрозу представляли его руки, скользящие по ее голым ногам, гладившие лодыжки, щекотавшие бедра, от чего ее охватывал жар. Она тяжело дышала ему в шею, вцепившись в его руки, ухватившиеся за подол ее рубашки. Он тянул его выше, выше, выше…

Мередит впилась зубами в его плечо.

– Ох! – Он дотронулся до места, куда она укусила его. Его глаза хищно разгорелись, и он посмотрел на нее своей знакомой хищной улыбкой. – Я и не знал, Мередит, что тебе нравится грубость.

Ее лицо пылало от его хрипловатого шепота. Ее рубашка плавала на поверхности, как бледный лист водяной лилии.

Она пыталась затолкать мокрую ткань вниз, ощущая как ее голые ноги обхватывают его. Однако ткань не тонула.

Глаза Ника были темными и глубокими, как ночное небо за окном. Он обхватил Мередит за талию и заставил сесть на него верхом. Она втянула в себя воздух, и ее руки легли на его широкие плечи. Он прикоснулся к ней всем своим возбужденным телом, и его глаза торжествующе блестели. Он гладил ее бедра, впивался в ее мягкую плоть, приковывая ее к себе, делая ее пленницей этого невообразимо интимного положения. Так легко… она пропала. Мередит перестала отталкивать его. Она была готова принять Ника.

Он вошел в нее одним скользящим движением. Мередит вскрикнула, переполненная ощущением его близости. Ее ногти оставляли полукруглые следы на его плечах. Ник, обхватив Мередит за талию, опускал и поднимал ее, как будто она совсем ничего не весила. Ритмичные звуки выливавшейся и падавшей на пол из ванны воды, казалось, доносились издалека. Сквозь мокрую, облепившую ее как вторая кожа рубашку она чувствовала его губы на своей шее, ключице. Она закрыла глаза. Праведная, никому не интересная Мередит больше не существовала. Как будто она выплыла из себя и парила словно призрак над их телами, глядя, как это распутное создание наслаждаться в ванне близостью с опасным красивым мужчиной, прижимая его мокрую темную голову к своей груди.

Она содрогнулась, и пятна расплылись в ее прикрытых веками глазах. Странный плачущий крик вырвался из ее груди. Горячие, раскаленные волны перекатывались по телу. Ник вошел в нее последний раз, впиваясь пальцами в ее ягодицы, с силой прижимая ее к себе. Его стон громко прозвучал в их комнате. Мередит обняла Ника за шею и крепко прижала его голову к своей груди.

Он взял ее на руки и вылез из ванны. Вода стекала с него, заливая пол. Мередит улыбнулась слабой мечтательной улыбкой.

– А говорил, что не хочешь залить водой пол.

– Я лгал. Какое мне дело до него? – Он посадил ее рядом с собой и стянул с нее через голову мокрую рубашку. – Я только хотел, чтобы ты подошла ближе, и я мог бы дотронуться до тебя. – Мокрая одежда шлепнулась на пол.

Ник вытирал Мередит, а она дрожала. Но не от холода. Она была потрясена своей потерей самообладания. Она сдалась так легко, так быстро, не чувствуя стыда, наслаждаясь слиянием их тел.

Ник растирал ее тело полотенцем, словно она была беспомощным ребенком. И все это время она старалась не смотреть ему в глаза, ее смущало, что она полностью отдалась ему, и она боялась, что он увидит в ее глазах нечто большее, чем вожделение. Пока он вытирал ее ноги, она смотрела на его опущенную темную голову с любовью к этим темным волосам, вившимся на затылке. Если бы он в эту минуту поднял голову, он без сомнения, увидел сияющую на ее лице любовь. Такую же, что наполняла ее душу. Это приводило ее в ужас.

– Я немного согрею тебя, – тихо сказал он, его голос дрогнул, когда он приложил полотенце к ее груди, напоминая ей, что, она, к счастью, не ребенок, а он не делает это со стойкостью монаха. Полотенце было слишком грубым и шершавым для ее сосков и раздражало их. Ник уделил им особое внимание, массируя чувствительные бугорки, пока тихие страстные звуки не вырвались из ее горла. Он отбросил полотенце, толкнул Мередит на кровать и наклонился над ней, а она потянулась к нему. Обхватив ладонями его лицо, Мередит целовала его, как женщина, долгое время лишенная любви, упиваясь его губами. Войдя в нее, Ник отклонился, чтобы видеть ее лицо. Она пыталась сдержать участившееся дыхание и замедлить бурный ритм своих поднимающихся и опускающихся бедер, надеясь, что не похожа в своей горячке на неумелую, неопытную женщину. Ник застыл над ней.

– Ты моя, – сказал он необычно напряженным голосом и с какой-то неестественной дрожью.

Ее тело пылало, и она только кивнула.

Он перебирал пальцами тонкие волосы на ее виске.

– Скажи это! – приказал он.

Несмотря на спокойствие в его голосе, чуть различимое отчаяние усиливало эту просьбу. Должен ли он услышать ее признание? Она отдала ему себя в этот самый день. Но если бы она согласилась принадлежать ему… в эту минуту слияния их тел, то обратно не было бы пути. Произнеся эти слова, она бы больше никогда не смогла отказать ему в близости. Дверь в ее спальню навсегда осталась бы открытой. Как и ее сердце.

– Я твоя.

Ник жадно и требовательно целовал высушенные полотенцем места, продолжая ласкать ее грудь. Мередит металась, уклоняясь от его влажных горячих губ, но его бедра снова задвигались, и она обеими руками ухватилась за его ягодицы, заставляя его еще сильнее, еще плотнее прижиматься к ней. Ее глаза наполнились жгучими слезами, и она сжала веки так, что глаза оставались почти сухими.

Но несмотря на то что Ник любил ее со всей страстью, печаль не покидала ее, нависая над нею как грозовое облако. В ее сердце все еще звучали сказанные им накануне слова: «Любовь не входит в наше соглашение».

В течение ночи Ник просыпался несколько раз. В первый раз он заверил себя, что это сказывалась новизна его положения с Мередит, свернувшейся рядом с ним, и его разбудило желание снова почувствовать ее своей.

Но в четвертый раз он проснулся словно от толчка, как будто совершенно не понимал, где находится. Он взглянул на спящую рядом Мередит и вспомнил. Темные круги вокруг ее глаз говорили о ее изнеможении. Тени только подчеркивали фарфоровую белизну ее кожи, Мередит казалась хрупкой, совсем не похожей на ту, прежнюю, воинственную. Она многое пережила за эти последние двадцать четыре часа. Не удержавшись, он погладил ее по щеке. Она словно умерла для этого мира.