Час Пандоры - Джон Дж Нэнс

– В конце концов я до него добрался. Сообщение в новостях – фальшивка. Кто-то по связям с общественностью в Кеблавике совершил ошибку, высказав предположение при репортерах, – доложил Расти своей спутнице. – Он сказал, что до моего звонка они никому ничего официально не сообщали, и у них строгий приказ ничего не говорить на публике. Они проверяли свои результаты.

– И?

Сэндерс покачал головой.

– Есть частичное свидетельство коронарного тромбоза, но никаких следов активного вируса.

– Правда?

– Да. Но помните о том, что говорил Рот, и он был прав. Это означает, что достижения нашей патологоанатомии подтверждают со всей вероятностью, что не вирус убил Хелмса, но у нас нет способа доказать, что Хелмс не был им заражен или не являлся его носителем.

– Но если у него нет никаких симптомов?

Расти вздохнул.

– Все это чертовски смущает. Даже если он подвергся заражению, и если в его крови действительно присутствует вирус, если он не развивался быстро и не распространялся через легкие, то профессор не был особенно опасен, и он точно не мог заразить целый самолет. Но перед тем как уйти сегодня утром, я говорил со стюардессой, помогавшей ему сесть в самолет во Франкфурте. Она сказала, что профессор кашлял. Пока это не согласуется с данными вскрытия. В легких не обнаружено мокроты, и этот кашель объяснить нечем. Возможно, он сидел рядом с курильщиком по дороге в аэропорт? Вскрытие не выявило никакого воспаления в тех местах, где обычно развивается вирус, ничего! Итог таков – у нас до сих пор нет никаких веских доказательств в пользу заражения.

– Значит, даже если эти результаты ничего не доказывают, то они могут поддержать версию о том, что Хелмс не был заражен?

Заводя «блэйзер», Расти кивнул и посмотрел на часы.

– Нам надо добраться до Рота. Немедленно. Самолет достигнет указанных координат перехвата меньше чем через час!

Суббота, 23 декабря – 22.10 местного времени (21.10 Z)

Юрий Стеблинко еще раз проверил инерциальную навигационную систему «Гольфстрима» и сверил ее со спутниковой системой координат. Бортовой компьютер был запрограммирован так, чтобы самолет летел под постоянным углом к приближающемуся авиалайнеру, и теперь он выполнял инструкции, выдавая цепочку цифр послушному автопилоту. Несколько минут назад Стеблинко почти полностью изменил курс, чтобы проверить инверсионный след. Неожиданная конденсация водяных паров на большой высоте часто образовывала плотные белые полосы, которые могли висеть в стратосфере в течение получаса, но на этот раз инверсионный след «Гольфстрима» был почти различим. Словно порожденный воздухом паук, он создаст невидимую, эфемерную паутину в ночном небе, пока станет поджидать, а потом поймает в ловушку ничего не подозревающую жертву.

«Гольфстрим» сбросил обороты двигателей до минимума, находясь в режиме ожидания на высоте сорока трех тысяч футов.

Стеблинко поймал доклады «Боинга-747» о местонахождении центрам наблюдения за воздухом по радиосвязи через спутник и ждал последнего рапорта. Авиалайнер пройдет под ним ровно в 22.23 Z.

Юрий посмотрел на часы. 21.44 Z.

Полная луна висела на западе горизонта, заливая кабину мягким светом, соревнуясь с приглушенным мерцанием приборов, чьи показания высвечивались на многофункциональных дисплеях перед ним. Тяжелое облако парило на много миль ниже, как раз над поверхностью Атлантики, но воздух над ним был кристально чистым. «Гольфстрим» с отключенными навигационными огнями и проблесковым маяком казался скользящим привидением, парящим по бесконечному звездному ковру. Возможность того, что экипаж лайнера обнаружит его, практически не существовала.

Они, тем не менее, будут отлично видны. Луна высветит крылья и фюзеляж «боинга», когда тот появится под ним.

У него не будет никаких оправданий, если он промахнется по такой мишени, напомнил себе Стеблинко.

Юрий приглушил спутниковый приемник. Ему больше не понадобятся координаты «боинга», раз дальнейший план полета в Мавританию остается неизменным. Они никогда не долетят.

Его охватил неожиданный приступ голода. Так как автопилот делает свою работу и удерживает «Гольфстрим-IV» на заранее запрограммированном курсе, он может выйти из кабины на несколько минут. Так Стеблинко и поступил, надеясь, что там, на Украине, Николаю Сакарову хватило времени, чтобы пополнить запасы провизии.

Юрий открывал ящик за ящиком невероятно дорогой кладовой, содержащей кубинские сигары десятилетней выдержки, напитки, продукты, вино и особую марку кофе «арабика», предпочитаемую принцем. Юрий приготовил себе чашку изысканного напитка, добавил настоящих сливок из холодильника, нашел коробку с печеньем и вернулся в кресло командира. Усевшись, он стал медленно и оценивающе потягивать кофе. Юрий открыл печенье и начал его рассеянно жевать. В следующие сорок минут ему оставалось только ждать, поэтому Стеблинко позволил своим мыслям обратиться к Ане и в первую очередь к тому, почему он занимает кабину пилота краденого самолета.

Они бесконечно занимаются любовью на некоем отдаленном пляже. Идиллия. Ему хотелось найти такой дом, даже если это будет хижина на тропическом берегу давно забытого островка в Тихом океане. Аня любит солнце, и ей идет загар. Совершенные пропорции ее тела становились еще желаннее при легком загаре.

За прошедшие часы монотонного полета он изо всех сил старался не задумываться над тем, что ему предстояло сделать. Но временами, вот как сейчас, видения охваченного пламенем «боинга» почти прорывались сквозь профессиональные барьеры, установленные его мозгом.

Когда-то, не так давно, он не стал бы думать ни о чем, кроме технической стороны дела. Его не мучили бы чувства, главная цель – выполнить воинский долг – оправдывала все средства.

Но теперь все изменилось. С развалом Советского Союза пришел конец и слепому следованию цели, больше нельзя было придумать объяснение для любых действий, неважно насколько смертоносных или возмутительных. Юрий понимал: то, что он делает сейчас, это ради него и Ани, а не для страны, партии или по другой причине. Чистой воды эгоизм.

«Но и Аня сама по себе это достаточно веская причина!» – подумал Юрий, но счастливое осознание этого немедленно затмила черная правда. Он больше не хотел совершать такого. Это его последнее задание, последнее «дело».

Вид лайнера в пламени, уносящего двести пятьдесят человек навстречу смерти по бесконечной мучительной спирали к океану, всплыл в его воображении. Так закончился полет корейского «KAL-007», но на этот раз это будет его жестокость, его ответственность. Даже если эти люди уже обречены, то он сожалеет о том ужасном беспокойстве и смятении, что принесут им последние несколько секунд.

Юрий Стеблинко отогнал видение прочь и вместо этого заставил себя представить Аню в очень смелом бикини перед входом в их дом на пляже. Жизнь, полная комфорта, оторванная от лишений и печалей бывшего СССР, и все это – плата за одно только последнее задание.