Двадцать четыре Насреддина - Автор Неизвестен

бы галки ее брали?

А ходжа Настрадин тем временем пришел в другое село. Там его спросили:

— Откуда идешь?

— Из Стамбула.

— Расскажи, что в Стамбуле есть, чего нет.

— Стамбул — большой город, обо всем не расскажешь. Видел я там у моря большой мост, возле моста растет огромная ива, а на иве построили большую мельницу с восемью жерновами.

Одни поверили, другие не поверили. Настрадин отправился дальше, а вечером пришел в село Хитрый Петр. Его тоже спросили:

— Откуда идешь?

— Из Стамбула.

— А вчера вечером у нас тоже был гость, так он говорил, что там у моря есть большой мост, возле моста растет огромная ива, а на иве построили большую мельницу с восемью жерновами. Правда это или нет?

— Стамбул — город большой. Всего и не заметишь. Вот иву я видел. Есть ли на ней мельница — не знаю, но только сам видел, как с нее слезали собаки все в муке.

Послушали люди и сказали:

— Значит, и правда есть такая мельница, иначе где бы собаки взяли муку.

болгар. 32, 163

540. Кто лучше расскажет небылицу

Ходжа Настрадин и Хитрый Петр рассказывали друг другу небылицы. Хитрый Петр сказал:

— Когда у нашего царя была свадьба, то он пригласил гостей из всех славянских стран.

А Настрадин ответил:

— Когда у нашего султана была свадьба, он купил десять поездов, в каждом по сорок вагонов с черным перцем.

И небылица ходжи Настрадина оказалась лучше.

болгар. 32, 146

541. Пчелы величиной с овцу

Как-то в добром расположении духа Насреддин стал рассказывать приятелям, как был в Стамбуле и видел там в одном саду пчел величиной с овцу.

— А какого же размера были ульи? — спросил один из слушателей.

— А ульи точно такие, как у нас, — отвечал ходжа.

— Но как же тогда пчелы могли влетать туда и вылетать оттуда?

— Видите ли, — сказал Насреддин, — я приблизился к ульям как раз в тот момент, когда пчелы собирались влетать туда. Но, увидев меня, они испугались и улетели. Поэтому я не могу вам сказать, как они попадали к себе домой.

хорват. 35, 452

542. Ходжа и перс

Пришел в Акшехир[359] перс и начал рассказывать о том, что у шаха в Испагани[360] есть-де дворцы в сто-полтораста комнат на столько-то тысяч квадратных аршин. На это ходжа заметил:

— А у нас в столице, в Брусе[361], тоже есть несколько дворцов; вот, например, длина только что отстроенного лечебного здания — пять тысяч аршин...

В это время неожиданно пришел в собрание другой перс, объявивший, что он только что приехал из Брусы. Ходжа не мог уже продолжать в прежнем духе и закончил:

— ...а ширина — пятьдесят аршин.

Но первый перс заметил:

— Ну как это можно, чтобы ширина не соответствовала длине постройки?

— Я собирался ширину приспособить к длине, — сказал тогда ходжа, — да, как назло, к нам принесло вот этого дядю[362].

тур. 5, 344

543. Искусный наездник

Как-то зашла речь о наездничестве и джигитовке. Каждый рассказывал истории о своей ловкости и лихой езде. Дошла очередь и до Насреддина. Он говорит:

— В молодости я был искусным наездником. Однажды на мейдан* привели норовистого коня. Только кто-нибудь подойдет — конь вскидывается, брыкается. Я в то время молодой был — подобрал полы халата, двинулся к коню...

Но в этот момент вошли двое старых приятелей Насреддина, очевидцев того случая, и он закончил свой рассказ так:

— Но как я ни храбрился, все-таки близко к коню подойти не решился[363].

перс. 8, 60

544. И сейчас не могу поднять

Однажды в зимний вечер собрались люди, судачили. Каждый хвастался своей силой. Дошла очередь до Моллы.

— Правда, я состарился, — сказал он, — но это ничего. Моя сила какой была, такой и осталась.

— Почему ты это знаешь? — спросили его.

— А потому, — ответил Молла, — что в нашем дворе есть большой камень. Когда я был ребенком, то не мог его поднять, в молодости тоже не мог его поднять, не могу и сейчас[364].

азерб. 6, 251

545. Три выстрела Эпенди

Весной Тимур вывел своих аскеров в поле и приказал им поупражняться в стрельбе из лука. Взял он и Эпенди. По дороге Эпенди похвастался:

— Эх, видели бы вы, как я стрелял в молодости!

— Если ты неплохо стрелял в молодости, то и теперь твоя стрела достигнет цели, — заметил Тимур и подал Эпенди лук и три стрелы.

Эпенди тут же проклял себя за излишнее хвастовство, но ему ничего не оставалось делать, как взять стрелы и выпустить их по мишени. «Если не попаду, — подумал он, — то Тимур, пожалуй, не простит мне хвастовства. Как же быть?» И Эпенди прибег к хитрости.

— Вот так стреляет предводитель вражеского войска, — сказал Эпенди и пустил первую стрелу. Стрела не попала в цель.

Тимур улыбнулся удачной шутке.

— Вот так стреляет городской голова, — сказал Эпенди и выпустил вторую стрелу. Стрела опять прошла мимо цели.

Тимур нахмурился. Эпенди в растерянности выпустил третью стрелу, забыв препроводить ее шуткой. Третья стрела случайно попала в цель. Эпенди облегченно вздохнул и сказал:

— А так стреляет Эпенди...[365]

туркм. 15, 170

X

О ШУТОВСТВЕ, ПРИНИМАЕМОМ ПОРОЙ ЗА ГЛУПОСТЬ, И О ГЛУПОСТИ, ВЫЗЫВАЮЩЕЙ СМЕХ[366]

546. Тогда бы я был набитый дурак

Принес однажды Наср ад-дин на мельницу пшеницу и начал там перекладывать зерно из чужих мешков к себе.

— Что ты делаешь? — спрашивает его мельник.

— А я дурак, — отвечает он.

— Если ты дурак, почему ты не сыплешь свою пшеницу в чужие мешки?

— Я обыкновенный дурак, а если бы я делал, как ты говоришь, я был бы набитый дурак.

Мельник рассмеялся и отпустил его[367].

араб. 35, 342

547. Мулла Насреддин и сельчане

Мулла Насреддин всегда очень смешил своих сельчан, не разбирая ни траурных дней, ни джумы*. Однажды сельчане обратились к нему с просьбой:

— Дорогой Мулла, — сказали они, — очень просим тебя не смешить нас в мечети в очередной день джумы, а мы за это обещаем принести тебе по одному яйцу.

Насреддин обещал не смешить их, и вот в день джумы собралось в мечети много народу. В самый разгар молитвы Насреддин забрался на минарет и закричал:

— Кукареку!

Люди обиделись на него и говорят:

— Ты что же это, Насреддин, обещал не смешить, а сам кукарекаешь?

— Ну как же мне не кукарекать, посудите сами, — отвечал Насреддин, — если у меня столько кур. — И он показал на людей, переполнивших мечеть. Тут все стали смеяться, так что стены мечети затряслись.

В