Ариец. Книга пятая. Власть любви - Александр Прозоров

Без струга орейская армия превращалась просто в толпу усталых мужчин. Со стругом – не могла сдвинуться с места.

Сын Макоши снова ругнулся и сжал виски ладонями.

Описав несколько кругов, великий Орей подошел к стругу, остановился возле кормы.

– Ящера, я призвал Стрибога, Хорса, Дыя, Босоргуна, других сварожичей. Они сказывают, что не меняли здешнюю погоду. Но помогать отказались. Не хотят вмешиваться в войну с моей матерью. Сказывают, это наше семейное дело.

– Может статься, любимый, нам лучше оставить возле ладьи стражу, а самим вернуться в Смоленск? – предложила девочка. – В ладье припасы на два месяца для четырех сотен воинов. Дозору из двух-трех десятков мужчин с избытком хватит этого до весны. Даже если мы унесем с собой изрядную часть.

– А может, призвать твою матушку?

– После разорения Аркаима, милый, на нее обрушилось столько бед… Боюсь, сейчас ей самой надобна серьезная помощь. Давай просто оставим здесь дозор и вернемся домой? Отложим поход до весны. Смоляне ныне нам верят, готовы поддерживать. Весной твоя дружина станет сильнее еще на двадцать-тридцать воинов.

– Подожди… – мотнул головой Орей. – Ведь кто-то же нам мешает! Надобно сначала узнать, кто и почему.

Молодой бог опустил голову, словно погружаясь в себя, и надолго замолчал. Смертные терпеливо ждали, опустив топоры и палицы, перетаптываясь с веревками. Струг же потихоньку снова охватывала ледяная корка.

Внезапно сын Макоши резко вскинул голову и глубоко вдохнул. Кратко скомандовал:

– Привал! Завтра мы поворачиваем домой.

– Ты что-то узнал, Орей?! – вскинулась Ящера.

– Тебе известна богиня по имени Купава?

Девочка молча покачала головой.

– Однако она просит нас повременить с походом до будущего лета, – оскалился великий Орей.

– Что ты ответил?

– Ее желание поддержали сразу семь моих тетушек. Одолеть волю семи славянских богинь не по силам никому на свете! Разве токмо Коляде. Когда провернется его колесо и настанет знойное лето, снова устроить неурочные заморозки им уже не удастся.

– Наверное, к лету нам надобно создать заклинания правильной погоды, Орей? – задумчиво произнесла девочка. – Либо сделать обереги от таковой порчи.

– Не знаю, – пожал плечами сын Макоши. – Вестимо, ты права. Коли обереги способны спасать смертных, почему не защитить ими земли и воды? Но сейчас их у нас нет… – Он вздохнул, мотнул головой и вытянул руку к воинам. – Третьяк, закрепи причальные канаты! Ночью начнется оттепель. Не хочу, чтобы корабль унесло.

Разумеется, молодой покровитель Смоленска оказался прав. Уже с началом сумерек над рекою стало теплеть. Изморозь стекла на землю крупными каплями, ветки потемнели, свежий ветерок повеял пряной влагой, а к рассвету и без того тонкий лед истончился в легкую пленку, каковую окончательно разломали поднявшиеся волны. На Вязьму опять вернулось нежное, солнечное и желтолистое бабье лето. Однако хмурый великий Орей знал, насколько переменчива ныне осенняя погода, и поутру скифская армия направилась обратно на восток, к Смоленску.

* * *

Ладогу штормило. Черные валы с серой пеной на гребнях яростно налетали на высокие скалы и разбивались в мелкие брызги. Холодные капли подхватывал ветер и разбрасывал над священной рощей великой Макоши. Каковую правильнее было бы назвать священным лесом, священным бором или просто Святым островом. По острову, от соснового леса через низину, тянулась узенькая тропинка, что упиралась в небольшой утес. В том самом месте, где заканчивалась дорожка, часть скалы была выровнена и на ней тщательно отполирован овал с ровными краями. Настолько тщательно, что черная поверхность превратилась в настоящее зеркало.

Эта поверхность дрогнула, и из нее вышла женщина в платье с бобровым верхом и рысьей юбкой, с собольим плащом на плечах. Шею гостьи украшали три жемчужные нити, а волосы – костяной кокошник, покрытый россыпью мелких самоцветов. По его краям свисали по два костяных височных кольца с каждой стороны. Вслед за женщиной из зеркала вывалился паренек лет двадцати, тоже в меховых одеждах, опоясанный ремнем с изящным тиснением, рисунок которого заполняла золотая пыль.

Гостья поежилась, глубже запахиваясь в плащ, быстрым шагом спустилась в низину, передернула плечами:

– Мои священные лани опять куда-то пропали, – забеспокоилась она. – Как бы не сбежали невесть куда с кусочками моей души!

– Отсюда не убежишь, всемогущая Макошь, – ответил паренек. – Это же остров, да еще и скалы с твои хоромы высотой. Звери просто спрятались от ветра. Он тут, прямо как стрелы, насквозь пробивает!

– Если бы у тебя исчезла с глаз четверть твоей души, Троян, ты бы не был так спокоен! – сурово ответила богиня, ускоряя шаг.

Тропинка привела их в лес, к небольшой рубленой избушке, черной от времени, с двускатной кровлей, крытой камышом. Гостья с силой толкнула дверь и резко спросила:

– Где мое стадо, Зенка?

– Рада видеть тебя, сестра! – поздоровалась с богиней хлопочущая возле горящего очага низкорослая старушка, которую можно было бы принять за воструху или травницу. Вытертая одежда, морщинистое лицо, седые волосы. – Пареной свеклы покушать не желаешь?

– Где мое стадо?

– Да где же ему быть, Макошь? Вестимо – за чащей на западном ягоднике. За лесом от ветра прячутся. Точно не хочешь?

– От Репы и ее сына вестей нет? – Гостья пропустила вопрос старушки мимо ушей.

– Какие же от нее могут взяться вести, коли вы сами ее в кольцо заговоренное спрятали, в десятидневном круге заперли? Нет их в нашем мире, пропали!

– Это хорошо, коли чары действуют, – порадовалась женщина. – Но ныне самое время их снимать. Давай, Троян, постарайся!

– Воля твоя, всемогущая. – Паренек выдернул железный нож с костяной рукоятью, опустился на колено, решительно начертал на земляном полу большой треугольник, рисуя на углах руны зимы, весны и осени, круги Коло и Ярилы и бормоча себе под нос заклинание:

– Отрезаю ножом Свароговым, ножом первородным, ножом железным землю от Триглавы, свет от Ярилы, коловрат от Коло. Так бы стать отрезу сему островом Буяном в море Яриловом, пути Коловом, так бы не властны над ним стали кольца небесные, кольца годовые, кольца судьбишные…

Закончив работу, Троян распрямился, кивнул женщинам:

– Занимайте места на углах, возьмитесь за руки.

– А свечей там всяких, заклинаний, часов верных не надобно? – поинтересовалась старушка.

– Мы же ничего не делаем, – покачал головой молодой бог. – Мы, наоборот, разрушаем, силу вытягиваем. Нам достаточно воедино с чарами прежними слиться. Давайте просто повторим старый ритуал.

Юноша встал на ближний к двери угол, вытянул руки. Правительница Вологды и ее смертная сестра вышли на другие углы, соединили ладони. Бог времени и пространства заговорил: