Пловец - Йоаким Зандер

Георг зажмурился. Опустил голову на жесткий холодный камень. Он лежал так, прижавшись щекой к холодному камню и чувствовал, как его заносит снегом. Все было напрасно. И теперь все кончено.

– Господи, – прошептал он. – Прости меня, прости меня, прости меня.

Перед глазами встало лицо Клары. А потом лицо Кирстен с разбитым носом. Все в крови. Почему он начал действовать так поздно? Краем глаза он увидел, как Джош подходит ближе. Автомат прижат к плечу. Он не повторит ошибку Кирстен. Джош его убьет.

– Как тебе удалось выбраться из дома? – сказал Джош. – Поверить не могу. Не думал, что ты на такое способен. Что ты сделал с Кирстен?

Георг не ответил. Это уже не важно. Джоша он едва слушал. Все равно для него все кончено.

– Не важно, – сказал Джош. – У нас нет на это времени. Bye, bye, George[26].

Звук выстрела, приглушенный штормом. Вспышка света. Он ждал боли. Ждал успокоения. Ждал, что мир прекратит существовать для него, Георга.

Но ничего не произошло. Все, что он слышал, это шторм. Все, что он чувствовал, это холод камня под щекой. Георг в недоумении повернул голову и поднял глаза на Джоша.

Но Джоша там не было. Только безжизненное тело на снегу. Кто-то выстрелил ему прямо в голову. Что-то темное хлестало из его головы в снег. Кровь. Второй человек при звуке выстрела бросился обратно в расщелину, где они, видимо, ждали, пока Георг вскарабкается по скалам. Мужчина что-то кричал в рацию. Наверное, докладывал Рейперу.

Что произошло? Кто стрелял?

Георг оттолкнулся руками и откатился в сторону. К нему снова вернулась способность действовать.

Мужчина стоял спиной к нему и высматривал что-то в темноте. Георг сунул руку в карман и нащупал пистолет. Пальцы совсем окоченели и не гнулись. Но он заставил их обхватить пистолет и рвануть вверх. Непослушными пальцами Георг пытался прицелиться, но выронил ствол на скалы и успел подхватить, прежде чем тот свалился в море. Пистолет казался ему гигантским и нереальным. Все происходящее казалось ему нереальным.

В темноте он почти ничего не видел, но знал, что мужчина в десятке метров от него. Кто это? Чак? Шон? Наверняка имена фальшивые. Мужчина повернул голову в сторону Георга. Пистолет в руках Георга был тяжелым. Пальцы замерзли и потеряли чувствительность. Лежа на животе, Георг нацелился на темный силуэт в расщелине. Он прогнал все мысли о вине, о последствиях и сосредоточился на выживании. Только это важно. Он нажал на курок.

Три выстрела. Три щелчка. Почти бесшумные. Мужчина вскрикнул и упал на землю за низкими кустами. Раздались стоны и ругательства. Дрожа от холода и шока, Георг полез вверх по камням. Обогнул место, где лежал раненый бандит, и пополз в сторону хижины.

Снова бой. Бой, которым управляет случай, как это ни банально. Смотрю в окуляр. Вижу тело на снегу. Вижу, как человек из разбившейся лодки достает пистолет, встает на колени. Он вооружен. Друг или враг. Снова случай. Я поднимаюсь, но иду, пригнувшись. Нельзя дать ему попасть в хижину. Нельзя рисковать. Делаю пару шагов по камням, скользким от снега. Тревога заставила меня забыть об осторожности. Я понимаю это за секунду до боли. Словно я всегда знал, что этим все и закончится. Убивает не ложь, убивает правда. Это правда угрожает нашему существованию.

За осознанием приходит боль. Где-то в животе. Где-то в спине. Резкая, смертельная боль. Колени подкашиваются. Я падаю. Снова боль. В плече. В руке. Время останавливается. Вот и конец.

Я лежу на спине. Снег падает на лицо. Открываю глаза и вижу его рядом со мной. Шрам на лице светится в темноте. На колене пистолет. На лице нет удивления.

– Я думал, ты занялся бумажной работой, – говорит он.

Я ничего не отвечаю. Чувствую кровь во рту. Сплевываю.

Я знал, что это он. Даже если Сьюзен не хотела сообщать мне, кто стоит за всем этим.

Не хотела произносить одно из его кодовых имен. Мы смотрим друг на друга. Мы снова в Курдистане. Там, где все это должно было закончиться.

– Сьюзен тебя послала? – спрашивает он.

Я не отвечаю.

– Ты застрелил одного из моих людей, – говорит он.

Все кончено. Больше нечего терять. Я киваю. Сплевываю кровь, но рот тут же снова заполняется. Кровь течет у меня изо рта.

– Не нужно этого делать, – глухо говорю я. Так тихо и неразборчиво, что сам едва слышу свой голос. Но он привык к признаниям на смертном одре. Он наклоняется ближе:

– Чего? – говорит он.

Тело словно налито свинцом. Оно такое тяжелое, словно может провалиться через камни, через землю. Но одновременно мне легко. Так легко, что, закрыв глаза, я взлетаю навстречу снегу, навстречу ветру. Я легче, чем снежинки, легче, чем ветер. Я словно наполнен гелием. Я поднимаюсь все выше и выше. Надо облаками небо бледно-голубое. Я всегда бежал от правды. Всегда выбирал самую легкую дорогу. А теперь слишком поздно. Никто мне не поможет. Никто меня не спасет.

Открыв глаза, вижу, что он поднимается. В темноте он кажется великаном. Я же карлик, ничтожество. Одно из его заданий. Случайность. Непредсказуемая случайность, с которой он легко разобрался. Я кашляю. Выдавливаю слова:

– Не нужно ее убивать.

На это уходят мои последние слова. Я чувствую, как тону в своей крови. Откуда-то издалека доносится его голос.

– Ты не изменился, – говорит он. – Ты все тот же. Твое сердце – твоя проблема.

Я заставляю себя посмотреть на него. Это безумно тяжело. И в это мгновение я слышу звук выстрела. Глухой, но мощный. Я вижу, как он приподнимается над землей. Как летит, словно марионетка на ветру. Вижу, как он падает на снег и замирает без движения.

– Надень штормовку, – командует Клара, доставая из ящика у двери старый желтый дождевик, пахнущий керосином, и протягивая подруге. Сама надевает сапоги и огромные прорезиненные штаны. В них она похожа на ребенка. Габриэлла тоже натягивает штаны.

– Это точно лодка, – говорит дед.

Несмотря на приказ американца, он выглядывает в окно. Звук неизвестного мотора совсем рядом.

– Но это безумие – причаливать с той стороны в такой шторм, – продолжает он.

Повернувшись, дедушка видит, как Клара надевает штормовку, опускает капюшон на лоб.

– Что ты задумала, Клара? – спрашивает он. – Ты же не собираешься выходить наружу? Вспомни, что сказал наш американский друг.

Клара застегнула штормовку. Потом достала коробку с патронами и наполнила ими карманы.