Файролл. Право выбора - Андрей Васильев

– А они тебя и не знают, – безмятежно сообщил мне Костик. – Зато неделю назад тебя выделил Старик, этого достаточно.

– Тьфу, – пасьянс в голове сошелся. Слава небесам, я чуть дураком не стал. – А где Зимин, где Валяев?

– Вон там, – Костик показал на небольшое возвышение в углу, где особняком стояли несколько столов. Я и впрямь заметил там знакомые фигуры. – Думаю, тебе туда.

– А тебе? – уточнил я у админа.

– А мне пока нет, – расстроил меня тот. – Да и ты уточни на всякий случай, чтобы казуса неприятного не вышло. Вон Инка Ионидина бегает, она точно знает.

В толпе я увидел еще одну знакомую мордашку – это была шустрая девушка, которая тогда, на приснопамятной вечеринке, всем распоряжалась, и было направился к ней, прихватив Вику, как наступила тишина и начали бить куранты – за всей этой суетой я пропустил и слова гаранта, и то, как кончился этот суетливый и непредсказуемый год.

Бомммм! Бомммм! Бомммм! – люди в зале хором начали считать удары, как это водится.

Вика прижалась ко мне и прошептала:

– А я знаю, что загадаю!

– Я тоже, – ответил я ей, и соврал – не знал я, чего загадывать. Выжить? Несбыточно. Счастья? Это выжить проще. Не знаю я, чего хочу…

Бомммм! – громыхнул десятый удар, и одновременно с ним распахнулась дверь с улицы, которая вроде как должна быть закрыта.

Бомммм!

С этим ударом, окутанный хороводом снежинок и окруженный крепкими ребятами с незапоминающимися лицами, в холл вошел Старик, следом за ним, что-то говоря, проследовал Азов.

Бомммм! – прозвучал последний удар, но «двенадцать» и «ура» за ним не последовало.

– Опачки! – вырвалось у кого-то непроизвольное восклицание, Старик замер в дверях, положив руки на рукоять антрацитово-черной трости, которую он упер в пол, и обводя всех насмешливым взглядом.

И тут грянул гимн.

– Ура, – негромко сказал Старик, и зал незамедлительно грянул указанное слово, на редкость сплоченно и дружно. Было не до конца понятно – то ли радуемся наступившему Новому Году, то ли пришествию нашего хозяина, но уточнять подробности никто не рискнул.

Меня же больше заинтересовало, да что там – обескуражило появление Азова. Не то, чтобы я его совсем уж списал со счетов, но почему-то думал, что он фигура, которую уже сняли с шахматной доски. Однако же вот он – весел, выбрит и даже в отглаженном костюме. И в каком-то смысле – на коне.

А я молодец, я тогда очень грамотно провел с ним последний разговор, и повода сводить со мной счеты у него точно нет. Наверное.

«Ура» отгремело, кто-то фальцетом, не разобравшись в тонкости момента, выкрикнул: «С Новым Годом!» и захлопал в ладоши, но быстро замолчал.

– Правильно, правильно, – милостиво помахал дланью Старик. – Что замерли, чего насторожились? Мы тоже рады этому празднику, мы тоже будем веселиться и, может быть, даже потанцуем. Илья, ты как насчет танцев?

– Я свое еще в Испании оттанцевал, – хохотнул Азов. – С тех пор – не любитель.

– Да? – Старик вопросительно изогнул черную тонкую бровь. – Ну и ладно. Тогда пойдем, вина выпьем.

Трость как будто сама дернулась вверх, он сжал ее посередине и сказал окружающим:

– Веселитесь, веселитесь! Музыка, танцы до упаду, добрая еда – вот что вас ждет этой ночью. А кому-то может повезти и в любви!

Синхронно громыхнули телевизоры, народ как будто вышел из транса – зашумел, зазвенел бокалами, зашуршал платьями и затопал ногами.

Перед Стариком и Азовым как будто раскрывался живой коридор – люди в зале расступались перед ними, некоторые склоняли головы, дамы приседали в книксенах, причем такое ощущение, что происходило это как-то непроизвольно, неконтролируемо для них самих.

Старик милостиво кивал тем или иным людям, некоторых приветствовал, кому-то даже протягивал руку – чувствовалось, что он немного демократ и любит, чтобы о нем думали и говорили хорошо. Его черная трость впечатывалась в пол, гулко цокая по мрамору.

Я голову опускать не стал, хоть и был среди тех, кто сделал три шага назад, образуя проход из живых тел.

– А, мой юный друг, – Старик увидел меня и улыбнулся. – Ты здесь? Это славно.

Азов за его спиной подмигнул мне, весело так, залихватски. Это меня приободрило, тем более что я и тогда был на его стороне, и к настоящему моменту ничего не изменилось. Эдвард этот… Палыч лучше, в общем.

– А где мне быть? – не полез я за словом в карман. – Я теперь здесь живу.

– Да-да, Илья говорил мне о том, что у тебя были некоторые проблемы. – Старик указал тростью на Азова. – Но не волнуйся, все это лишь суета, я такое много раз видел. Если человек силен и уверен в себе, то подобные мелочи лишь укрепят его тело и разум.

– Пуля в лоб вряд ли укрепит разум, – засомневался я. – Расколет череп – это да, но точно ума не добавит.

– Молодец. – Набалдашник трости ударил меня в грудь, одобрительная улыбка скользнула по губам Старика. – Не лезет за словом в карман.

– Но иногда молчит о том, что следовало бы сказать, – добавил Азов, но без злобы, скорее шутейно.

– Мальчик знает, что слово – серебро, а молчание – золото, – наставительно произнес Старик. – Присоединяйся к нам, Харитон Никифоров, пошли, выпьем вина.

Рукав пиджака дернули сзади – Вика обеспокоилась, что я ее оставлю тут и не возьму с собой.

– Я не один, – негромко сказал я, после чего Вика вынырнула из-за моего плеча и тревожно заулыбалась.

– Странно было бы, если бы ты был один в такую веселую ночь, – засмеялся Старик. – Странно и нехорошо. Как зовут твою спутницу?

– Виктория, – сказал ему Азов. – Славная девочка, трудолюбива и умна.

– Редкое сочетание в наше время, – отметил Старик. – При нынешнем-то падении нравов… Виктория, надеюсь, вы составите нам компанию? Я хочу, чтобы ваш кавалер сопроводил меня к столу, но приглашать в мою компанию его одного будет не слишком правильно. Ну и потом – ваша красота несомненно украсит эту славную ночь, а я давний поклонник всего прекрасного.

– Разумеется, – непривычным грудным голосом ответила ему Вика. – Это для меня огромная честь.

– Не надо лишнего чинопочитания, не люблю, – холодновато ответил ей Старик, движением трости указал мне на мое место за его спиной и двинулся вперед, в распахивающийся перед ним коридор из тел в платьях и костюмах.

Путь его лежал на то самое возвышение, которое я приметил перед боем курантов. Там стояли с бокалами в руках и немного натужно улыбались сплошь знакомые лица – Зимин, Валяев, Марина Вежлева, отдельные граждане, знакомые мне по давней вечеринке с виски, Эдвард (надо же, как он быстро вошел в элиту) и… Елки-палки, приведшая себя в порядок Ядвига тоже тут. Эх-эх, вот только ее мне и не хватало…