Книги онлайн и без регистрации » Фэнтези » Я всемогущий - Дмитрий Карманов

Я всемогущий - Дмитрий Карманов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 63 64 65 66 67 68 69 70 71 ... 89
Перейти на страницу:

Я собрался ответить серьёзно, рассказать о борьбе с браконьерством осетровых, однако мне стало смешно.

— Вы знаете, — сказал я, едва сдерживая смех, — я и не думал, что доживу до времени, когда главной проблемой в стране будет то, что есть чёрную икру каждый день слишком дорого.

Забытый президент США, вопросов к которому почти не было, скромно сидел рядом со мной, по-прежнему улыбаясь. Но улыбка его казалась всё более натянутой. Я сделал знак, что мероприятие пора завершать.

— Последний вопрос, — объявил ведущий и на мгновение замер перед частоколом взметнувшихся рук. После некоторого колебания он отдал микрофон высокой блондинке с длинными волосами и глазами цвета пасмурного неба. Её лицо казалось мне знакомым.

Блондинка неловко встала и, слегка волнуясь, сказала:

— Анна Шахова, журнал «Эксперт». Платон Сергеевич, согласны ли вы, что для России сейчас наступил золотой век? Мы экономическая и военная супердержава, наша страна — самый влиятельный игрок на международной арене, мы обеспечиваем почти всю энергетику земного шара, у нас почти нет преступности, развивается наука и культура, у нас лучшее образование в мире и бум рождаемости. У нас всё хорошо. Это и есть золотой век?

Я задумчиво потёр подбородок. От этой привычки я так и не отучился, несмотря на все старания имиджмейкеров.

Видя, что я не тороплюсь отвечать, журналистка добавила:

— Мы достигли всего. Вы лично достигли всего. Куда вы будете двигаться теперь? Что вы будете делать дальше?

Я помрачнел. Блондинка из журнала «Эксперт» попала в самую точку.

Я рассеянно проводил Эрнандеса, автоматически отвечая на протокольные любезности и зеркаля его вечную улыбку. Из аэропорта я сразу поехал домой, отключил телефоны и завалился спать.

На следующий день, едва я приехал на работу, ко мне в кабинет ворвался Солодовников. Он был единственным, кто имел право заходить ко мне без предварительной записи. Потрясая кипой свежих газет, пестрящих аршинными заголовками, он воскликнул:

— Платон, ну ты даёшь! Я думал, что после того, как Польша сама попросилась в состав России, меня уже будет сложно чем-нибудь удивить. Но союз с Америкой!..

— Господи, Олег, я с той же лёгкостью могу сделать так, что США присоединятся к России на правах колонии.

— По-моему, уже не только США, но и весь мир! Почитай вот, — он положил газеты на стол, — Брюссель поднимает вопрос о целесообразности сохранения НАТО. Европа обсуждает условия присоединения к нашему союзу — одна лишь Британия что-то бурчит о национальной гордости. Китайцы говорят, что не видят иного пути развития для Азии, кроме интеграции во всемирный союз государств под эгидой России. Индия, Бразилия, Япония — все крупнейшие игроки начинают присягать нам на верность!

Я рассеянно посмотрел на газеты. Сверху лежала «Washington Post» с броским заголовком «Russian Golden Age Spreads Worldwide». Похоже, определение журналистки «Эксперта» уже пошло гулять по страницам мировой прессы.

Наверное, это была победа. Но радости я не ощущал. Я слишком увлёкся трассой и поэтому не радуюсь финишу и пьедесталу? Или мне просто стала надоедать очередная игра, вскрытая универсальным чит-кодом?

14

Прожив с даром везения несколько лет, я понял, что необязательно прибегать к нему постоянно. Достаточно время от времени прилагать точечные усилия в нужных местах, а остальное сложится само. И иногда то, что сложилось, удивляет.

Мне не нужна была Нобелевская премия. И уж тем более я не стал бы пользоваться своим везением для того, чтобы её получить. Но оказалось, что я сделал в мировом масштабе так много, что нобелевский комитет назвал меня лауреатом премии мира.

И денег, и славы на мою долю уже выпало столько, что эти категории перестали меня волновать. Поэтому первым желанием было отказаться. Солодовников, услышав об этом, в молниеносной дискуссии убедил меня, что такой жест попахивает снобизмом. Я внял его аргументам, однако на корню пресёк попытки напялить на меня фрак, рекомендованный организаторами. Вместо него я отдал предпочтение своей обычной одежде.

Церемония проходила в Осло, в городской ратуше, изнутри напоминающей районный дворец культуры времён позднего Советского Союза. Помпезные мраморные колонны сочетались с цветастыми панно на стенах. Сюжетов этих рисунков я так и не уловил, сколь ни приглядывался. В переплетении фигурок угадывались то ли сбор урожая, то ли демонстрация солидарности трудящихся, то ли опоэтизированная очередь в местный универмаг.

Я сидел в неуютном кресле на сцене и пытался внимать многословной речи председателя норвежского нобелевского комитета — лысеющего бодренького старичка с тщательно прилизанными седыми волосами. Он говорил о том, что благодаря России вот уже более года в мире нет ни одного нового конфликта, а старые успешно разрешаются, что я первый русский после Горбачёва, который изменил мир, сделав его более безопасным, — и прочее в том же духе. После каждого тезиса выступающий поворачивался ко мне, словно ища подтверждения произнесённым словам, и я помимо воли кивал в ответ.

Это продолжалось довольно долго и уже начало выводить меня из себя, как старик неожиданно закончил и кивнул мне, приглашая для вручения. Я, хмурясь, поднялся и подошёл к трибуне. Председатель с широкой улыбкой передал мне медаль с профилем Нобеля и диплом, на обложке которого была изображена некая цветная абстракция. Мы некоторое время попозировали для фотографов, и я уже собрался возвращаться на своё место, однако председатель напомнил, что требуется сказать лауреатскую речь.

Я встал за трибуну и оглядел зал. Несколько сотен лиц были обращены ко мне. Люди сидели на составленных рядами стульях и ждали моих слов. Ближе всех к сцене, на отдельном мини-ряду располагались норвежские король с королевой и их родственники. Они смотрели на меня так, как будто я вот-вот поведаю им некое откровение.

Я с трудом удержался от того, чтобы прямо там, на сцене, не зевнуть во весь рот. Странно — когда-то я непременно волновался перед любым выступлением, а сейчас, перед сотнями людей, телекамерами и мировым бомондом мне было скучно. Невыносимо, беспросветно скучно. И от воспоминаний о заранее придуманной речи сводило скулы.

Я прикоснулся к микрофону — и тот ответил лёгким щелчком из динамиков. Наклонившись, я отчётливо произнёс:

— Грустит сапог под жёлтым небом.

Зал молча внимал. На лицах застыли благожелательные улыбки. Я продолжил:

Но впереди его — печаль…

Зелёных конвергенций жаль,

Как жаль червей, помятых хлебом.

Я посмотрел на переводчиков. Они, выпучив глаза и обливаясь потом, пытались донести до слушателей нобелевской речи поэзию Джорджа Гуницкого. Я улыбнулся про себя и прочёл по памяти второе четверостишие:

С морского дна кричит охотник

О безвозвратности воды.

1 ... 63 64 65 66 67 68 69 70 71 ... 89
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?