Дублин - Эдвард Резерфорд

— Но как раз в этот день мы должны быть в Дублине! — возразил Орландо.

— Можешь наплевать на этих проклятых протестантов в Дублине! — нетерпеливо воскликнул человек из Свордса. — Держись со своими!

Но Орландо и ему ответил так же, как Дойлу:

— Я приеду, если моя жена разрешится от бремени.

— А если ребенок действительно успеет родиться? — спросила потом его Мэри.

— Я никуда не поеду, — тихо ответил Орландо.

Ему казалось, что это самый безопасный вариант.

Два дня спустя от Дойла приехал слуга с письмом. Торговец умолял Орландо немедленно ехать в Дублин. Но Орландо не поехал. В ту ночь у Мэри начались роды.

На следующий день, 8 декабря, рано утром, ребенок появился на свет. Он был здоров, и это был мальчик. Назвали его Донатом.

Морис Смит был в восторге, узнав, что его тетя родила. Он ведь уже неделю пытался сообразить, что же ему делать, — с того момента, как получил письмо от Елены.

Письмо передал ему на рынке один из слуг ван Лейдена и попросил дать немедленный ответ, чтобы можно было сразу же отвезти его в поместье голландца в Фингале. Морис до сих пор не получал писем от Елены. И отметил, что, хотя ее английский далеко не совершенен, почерк у девушки твердый и ровный. Письмо было кратким. Елена писала, что дед держит ее в Фингале вот уже два месяца и, хотя сам часто ездит в Дублин, ее брать с собой отказывается. А теперь, когда бунтовщики подходят все ближе, она боится. Как думает Морис, что ей следует делать?

Зайдя в контору писца, где ему ссудили перо и чернила, Морис написал ответ. Он заверял девушку, что ей ничего не грозит. Бунтовщики могут просто потребовать провианта; они могут даже забрать кое-какие ценности. Но хотя они ведут себя безобразно, когда встречаются с некоторыми ненавистными им английскими поселенцами-протестантами, вряд ли станут причинять вред безобидному старому голландцу и его внучке.

Но Морису было понятно, что подлинный смысл письма Елены был другим. Девушка действительно напугана, ей хотелось, чтобы он приехал и успокоил ее, и Морису очень хотелось именно так и поступить. Но разве это возможно? Ухаживание за Еленой изначально было ошибкой. И Морис дал отцу слово больше никогда не встречаться с ней.

Так что же заставило молодого человека добавить в конце письма: «Я приеду так скоро, как только смогу»?

И вот пришло письмо от Орландо с известием о благополучных родах, а также с просьбой к Морису поскорее приехать к дяде, потому что он должен стать крестным отцом малыша, а крещение совершит старый священник из Мэлахайда, и тоже как можно скорее.

Уолтер радовался.

— Это большая честь, Морис! — сказал он сыну. И еще Уолтер увидел в этом определенную пользу. — Когда будешь там, ты должен как следует постараться и убедить своего дядю перебраться в Дублин. Он не явился восьмого декабря, но это можно объяснить рождением Доната. Твой кузен Дойл постарался на этот счет. Но как только ребенка окрестят, твой дядя должен явиться в замок и немедленно подтвердить свою благонадежность. Я ведь тоже попал бы под подозрение как католик, если бы не жил в Дублине. Объясни ему все это, скажи, что я присоединяюсь к просьбе Дойла. Заставь его приехать!

Церемония была недолгой, но чудесной. Состоялась она в доме. Присутствовали Морис, леди из соседнего имения, ставшая крестной матерью, счастливые родители, старый священник из Мэлахайда и маленький Дэниел, который самым чудесным образом молчал во время всего обряда.

Морис остался у дяди еще на день, а вечером, наедине с Орландо, передал ему сообщение отца. Дядя выслушал его внимательно, задумчиво кивнул и поблагодарил, но ничего не сказал.

Утром Морис уехал. Но как только он оказался достаточно далеко от дома, он, вместо того чтобы повернуть коня на юг, к Дублину, поскакал в сторону Свордса. От Свордса он повернул на северо-запад и часом позже уже подъезжал к ферме ван Лейдена с каменными и бревенчатыми строениями.

Здесь ему пришлось остановиться. Он не мог просто подойти к двери, боясь столкнуться со старым дедом, а потому долго ждал, пока не увидел, как в его сторону идет какой-то работник. Сказав мужчине, что он разведчик, посланный из Дублина на поиски бунтовщиков, Морис быстро узнал, что в округе таковых никто не видел, а старый хозяин сейчас в Дублине, хотя его ожидают обратно сегодня днем, а Елена смотрит за домом в его отсутствие. Попросив работника найти ее, Морис медленно поехал к дому. И через мгновение появилась Елена.

Она как будто была рада его видеть. Несмотря на холод, они немного прогулялись, чтобы их разговор никто не услышал. Поначалу Елена казалась немного напряженной, и Морис вполне это понимал, потому что и сам был таким. Но ей, похоже, больше всего хотелось услышать заверения в том, что на ферму не нападут люди Фелима О’Нейла.

— Я говорила дедушке, что нам нужно переехать в Дублин, там безопасно, — жаловалась девушка. — Но он не хочет, чтобы там оказалась я. — Она скривилась. — Это из-за тебя.

Морис снова ей повторил, что бунтовщики не воюют с голландцами.

— Они же не преступники и не звери, — напомнил он Елене. — Обещаю, вам с дедом ничто не грозит!

Никогда прежде не видел он Елену такой испуганной. Но они ведь и встречались всего несколько раз. Морис наслаждался обществом девушки, им было весело друг с другом. И к тому же добавлялось волнение, поскольку их отношения были под запретом. Морис обнаружил, что Елена на удивление чувственна. Но, по правде говоря, ни один из них не испытывал ни настоящей любви, ни даже страсти. Однако теперь, видя страх Елены, Морис испытал внезапный прилив нежности. Обняв девушку, он постарался ее успокоить. Они провели вместе почти час. На прощание они поцеловались, и Морис, хотя и ничего не сказал Елене, всерьез подумал, не могут ли они и в самом деле пожениться. Но как такое могло бы произойти — он не представлял.

Уже был полдень, когда Морис снова въехал в Свордс. Чтобы добраться до Дублина до темноты, ему нужно было поспешить. В сумерках городские ворота закрывали, и что бы он стал объяснять родителям, если бы не смог въехать в город. Но Мориса мучила жажда, и он, проезжая по главной улице и увидев какую-то таверну, не смог устоять и решил выпить маленькую кружку эля. Он не сомневался, на это время у него есть.

В таверне было темновато. Окна в ней были маленькими, а день стоял пасмурный. Большой очаг в дальнем конце зала тоже давал мало света. Узкий стол со скамьями протянулся вдоль одной из стен. Пол усыпан соломой. В таверне сидело всего несколько человек. Хозяин быстро принес Морису эль, и молодой человек пристроился у дальнего конца стола, поближе к огню, и стал не спеша пить. На другом конце стола, в тени, двое мужчин играли в дайс, и на столе между ними лежала небольшая кучка монет. Один из мужчин был маленьким, морщинистым, а второй сидел спиной к Морису. Через несколько минут этот человек грустно засмеялся и подвинул монеты к маленькому.

— Хватит, — сказал он по-ирландски. — Я уже достаточно проиграл для одного дня.