Три королевских слова - Агата Бариста

Наличие одежды меня одновременно смутило и порадовало.

— Вы меня… э-э-э… облачили? Спасибо. Не хотелось бы все это время находиться без штанов.

Уголки рта Кайлеана наконец-то приподнялись.

— Пожалуйста. Это было… нетрудно.

Мне показалось, что вместо «нетрудно» он хотел сказать что-то другое, но углубляться в тему я не стала. Ситуация и без того была щекотливая. Я и в постели-то решила не залеживаться, несмотря на слабость, только для того, чтобы принцу Эрмитании не пришлось выносить за мной судно. Конечно, надо было как можно меньше задумываться о некоторых прозаических аспектах нашего сосуществования, но все же я немного стеснялась.

Я опустила босые ноги на пол.

— Позже подберете себе обувь. А сейчас идите босиком, вам лучше не надевать этого, — Кайлеан покосился на розовые «Джимми Чу», стоявшие рядом. — По-моему, если с этого упасть, можно и шею сломать.

— Вообще-то они удобные… Но когда у вас появится хоть чуточку свободной магии, умоляю — испепелите эту гадость в мелкий-премелкий пепел. И развейте по ветру. У меня с ней связаны дурные воспоминания.

Кайлеан некоторое время сосредоточенно разглядывал «Джимми Чу», потом заявил:

— Хорошо. Но перед испепелением покажете, как в этом ходят. У меня самого воображения недостает. Я вначале подумал, это пыточное приспособление типа «испанского сапога».

Я встала, и комната вновь покачнулась. Кайлеан крепко ухватил меня под локоть, и так, с его помощью, я двинулась на кухню. Каждый шаг в человеческом теле был труден, но доставлял мне неизъяснимое удовольствие.

В коридоре Кайлеан вдруг остановился и спросил:

— Данимира Андреевна, как вы сейчас себя чувствуете?

Я прислушалась к организму и сказала:

— Да вроде ничего. Голова немного кружится, но это с непривычки, потому что пол слишком далеко. А так вообще нормально.

— Тогда вы выдержите несколько вопросов, — сказал Кайлеан и подвел меня к зеркалу. — Это важно.

Из зеркала на меня глянула тощая бледная немочь с синяками под круглыми совиными глазами и со спутанной копной волос, напоминающей взрыв на фабрике макаронных завитушек. Широкая футболка свисала с меня как с вешалки, тренировочные штаны обтягивали тощие ноги, из-за чего казалось, что я стою на ходулях, зато на коленках подлые штаны жизнерадостно пузырились.

— Ой, ужас какой, — я страдальчески сморщилась и отвернулась. — Нет-нет, я еще слишком слаба, чтобы вынести это страшное зрелище. На самом деле я не такая, я немного симпатичнее… честное слово. Уведите меня прочь.

Кайлеан неразборчиво хмыкнул и отмахнулся.

— Оставьте кокетство, Данимира Андреевна, повернитесь. Мне нужно ваше отражение.

Я превозмогла себя и вновь взглянула в зеркало, мимоходом отметив, что красная нить на запястье в зеркале не отражается.

Нет, все-таки ужас-ужас, опустите мне веки.

— Мне надо кое-что выяснить, — продолжал Кайлеан, — и я намерен истратить часть драгоценной магии на необходимые иллюзии, так что отвечайте правдиво… без этих ваших штучек. Знакома ли вам такая женщина: она очень похожа на вас, только глаза у нее… м-м-м… не серебристые… а зеленые… — он провел рукой по лицу моего отражения, и цвет глаз переменился. — Волосы у нее прямые и тоже другого цвета — почти белые… — Он снова провел рукой вдоль зеркала, и волосы у зеркального изображения заструились светлым шелком. — Кожа без этих ваших… — Кайлеан в затруднении пошевелил пальцами, — крапинок…

— Без веснушек, — пролепетала я, глядя, как под плавными взмахами кайлеановской руки отражение превращается в портрет моей матери.

— Брови, пожалуй, темнее и шире… и она явно старше, хотя выглядит молодо.

Он еще раз провел рукой, и мама уставилась на меня расширенными глазами из-за зеркального стекла.

Я стояла в остолбенении.

— Ну? Что вы затихли? Вы знаете ее? Я же вижу, узнали! Кто это?

После долгого молчания я прошептала:

— Это мама.

Кайлеан взял меня за плечи и развернул к себе лицом.

— Чья мама? Выражайтесь яснее, — бросил он в нетерпении.

— Это. Моя. Мама. Что вам неясно?

— Ваша мать?!.. Что за… А кто она, ваша мать?

Я приподняла брови от умственного напряжения.

— …Ну, как сказать «кто»… мама — ведьма, все говорят, сильная, работает библиотекарем. Что еще… Она очень хорошая. Добрая, красивая, умная. — Подумав, я добавила: — Мы все — мама, папа, я — живем в Оленегорске. Это небольшой рабочий поселок на севере моей страны. Я из простолюдинов, Ваше Высочество.

Вообще-то не стоило рассказывать про Оленегорск, где находился цех по производству магического оружия, лицу адской национальности, но рядом с зачарованной долиной для камуфляжа был построен еще один поселок Оленегорск, там тоже были промышленные предприятия, и он существовал вполне официально, будучи отмеченным на всех картах Кольского полуострова. Я подумала, что если не вдаваться в подробности, то сойдет.

— А отец?

— Папа на заводе работает. Там же, в Оленегорске.

Кайлеан шарил глазами по моему лицу.

— Да нет, — сказал он, отстраняясь. — Все это полный бред… А может быть, ваша мать часто отсутствует? Длительные командировки, частые посещения родственников?

Мама иногда ездила на семинары по сейду. Я пожала плечами.

— Бывает, но я бы не назвала бы это частыми и длительными отлучками. Примерно раз в полгода… уезжает дня на три по магическим делам… иногда выходит чуть дольше, но не больше недели. Мама вообще не может отлучаться надолго, в нашей библиотеке книги со сложным характером, без мамы они начинают хиреть и капризничать.

— Нет, это не то… А ваша мать когда-нибудь говорила что-нибудь о Свободной Конфедерации?

— Специально — нет, никогда. Мама вообще не любит разговоров о политике.

Кайлеан метнул в меня острый взгляд.

— То есть ваша мать избегала разговоров о Конфедерации?

— Знаете что? Когда очень хочется, то все можно интерпретировать в нужном свете без всяких наводящих вопросов. Если вы сейчас начнете рассказывать, что мама — глубоко законспирированный агент Ада, то я вам не поверю. Мама вообще очень домашний человек: у нас дом всегда сверкает, на обед первое, второе, третье и компот, белье свежепостирано, цветы политы. И все такое прочее. А в чем дело-то?

Кайлеан впал в задумчивость и рассеянно проговорил:

— Я не привык делиться неподтвержденными домыслами. Мне пока самому ничего непонятно. Пойдемте, Данимира Андреевна, я вас накормлю. Потом мы будем пить кофе, и вы расскажете мне подробнее о себе, о своих родителях и о том, как вы здесь очутились. И пожалуйста, без этих ваших…