Химчистка для невидимок - Валентина Андреева

Не могу сказать, что нам уважительно уступали дорогу. Мало того, наверное, еще и посылали куда подальше. Слишком много развелось в столице машин со спецномерами. Во всяком случае, я себя чувствовала далеко не так уверенно, как в родной «Ниве» или Наташкиных иномарках. Особенно «Таврии».

Поднявшись с гостями на свой тринадцатый этаж, сразу позвонила в квартиру Натальи. Даже через коридорную дверь доносились умопомрачительные запахи. Подруга зря времени не теряла. Не стала его терять и распахнув перед нашей компанией дверь – с перекошенным от страха лицом, тут же ее и закрыла. На замок. Мало того, через рифленое стекло двери было видно, что подруга полна решимости оторвать дверную ручку с внутренней стороны. Забыв, что дверь на замке и вообще открывается наружу, упорно тянула ее на себя, использовав в качестве стопора собственную ногу. Нога, как весомое дополнение к дверному замку, позволяла надеяться, что ручка долго не продержится.

– Отпустите женщин, или я сейчас позову собаку, а она сама за себя не ручается! – крикнула Наташка, надеясь, что Саша с Михаилом тут же ретируются.

– Прости ее, Господи! – возведя глаза к потолку, громко выдала я. – Ибо, не ведает, что творит. Отпусти ручку! – И мысленно обругала себя. Следовало хотя бы назвать подруге имена ожидаемых гостей.

Наташка меня сразу послушалась. Несколько неожиданное для нее поведение. Я ждала в ответ каких-нибудь предварительных слов. Подруга просто обязана была огрызнуться. А она отпустила ручку, одновременно открыв замок. Учитывая, что я тянула дверь на себя и этому в значительной мере помогала Наташкина ступня, проход в коридор стал доступен мгновенно. Уложившись в долю секунды, сообразила, что мой многострадальный лоб не выдержит такого удара, и машинально закрыла глаза… От верного сотрясения мозга меня спасла сильная рука Михаила. Она не дала двери распоясаться. Нетвердой походкой я пропетляла мимо Наташки прямо к ее квартире (скорее всего на запах), вспомнила, что живу в другом месте, развернулась и пригласила всех не стесняться, а следовать за мной. Прокурор Листратов Виктор Васильевич как раз успел к еще открытым дверям. Обстановка была достаточно нервозной для того, чтобы мирно отужинать в общей компании. Словно в армии, при перекличке отзывался каждый, но затем отказывался усаживаться за стол. Я решила не настаивать и радушно пригласила всех занять посадочные места в большой комнате. От меня не укрылось, что Листратов с непроницаемым лицом сел на табуретке поближе к выходу. Ребята это отметили, переглянулись и принялись старательно считать кошек, время от времени подбегавших поглазеть на удивительное зрелище. Я переплюнула всех, демонстративно прихватив еще одну табуретку и усевшись в дверном проеме. Листратов не преминул предложить мне занять более удобное место, на диване, рядом с Натальей и Аленой, но я добродушно послала туда его самого. Александр и Михаил сидели почти рядом в креслах.

– Извини, Виктор Васильевич, ни с кем не познакомила, – посетовала я. – Так получилось. Экспромт! Зато сразу все и узнаешь. Вернее, все сразу узнают… Вот. – Я помедлила, не зная с чего начинать, и решила все-таки первым делом представить «федералов». – Михаил Кудряшов!

Начало прозвучало, как объявление концертного номера. Михаил покорно кивнул головой. Александр…

– Завьялов, – представился Саша, привстав с места.

– Александр – сын…

– Завьялова Павла Константиновича, – опять привстал с места Саша.

– Можешь больше не вскакивать, дальше я сама, – благодарно улыбнувшись ему, заявила я. И удостоилась внимательного взгляда Листратова. – Да, Виктор Васильевич! Александр – сын того самого Завьялова, соучредителя фирмы, которой принадлежал обменный пункт валюты. Только не делай вид, что ты не знаешь, о чем идет речь.

– А разве я что-то делал? – пожал плечами Листратов.

– Вот и не делай! Вторым учредителем являлся некий господин Максимов Андрей Ильич. Не удивлюсь, если он и сейчас значится ее фактическим хозяином. Ну а Михаил работал одним из охранников упомянутого обменника. Полтора года назад на этот пункт было совершено нападение, в результате которого похищена крупная денежная сумма. Михаила очень тяжело ранили, и фирма постаралась о нем благополучно забыть. В совершенном преступлении обвинили второго охранника, тоже раненного и тоже оставшегося в живых. «Почетная» роль организатора преступления выпала на долю сына господина Завьялова. Молодой человек накануне преступления неосмотрительно организовал крупную ссору с отцом на почве денежных интересов. Да так, что она стала достоянием многих посторонних ушей. Нормальный организатор преступления такого бы себе не позволил. Назвать Александра ненормальным нельзя. Вывод делайте сами. В налете участвовал еще один человек – тоже охранник фирмы по имени Сергей, по фамилии Волков. Миш, почему ты не стал выдавать его следствию? Боялся, что заодно обвинят и тебя? Ведь он наверняка был твоим другом.

Михаил кусал губы и молчал. Я уже хотела сама ответить, но он наконец заговорил:

– Серега действительно был моим другом. Вместе служили в Чечне. До сих пор не могу понять, почему он пошел на это дело. В ту ночь мы с Вершковым дежурили. Тем самым, который загремел на скамью подсудимых. Началось все неожиданно. Я сидел в коридоре на стуле и читал журнал – кто-то из девчонок оставил. Не положено, конечно, но… Первым выстрелом Вершков убил кассиршу, второй достался мне. Со стула на пол свалился, но сознание не потерял. Повезло. Еще бы полтора сантиметра – и в сердце. Как вошел Сергей, не видел, только слышал отдельные слова – «все готово», «завязывай». Его голос я ни с одним другим не спутаю. – Михаил чуть помедлил и, облокотившись на колени, опустил лицо в ладони. Голос стал звучать глухо. – Затем он прошел в коридор, и я услышал, как он заорал: «Ты что наделал, придурок?! Такого уговора не было! За что ты их?!.» – Он все пытался перевернуть меня на спину, звал по имени… Вершков мешал. Говорил, что свидетели им не нужны. Надо брать деньги и немедленно сваливать в Зарайск. Скоро будет инкассаторская машина. Сын Завьялова – прекрасная подстава. Главное – выиграть время. А парень выкрутится. Папаша отмажет. И все отталкивал Вершкова от меня. До тех пор, пока Серега со словами «ах ты сволочь!» не выстрелил в него. Поняв, что тот жив, добивать не стал. Бросил ему: «Выживешь – твое счастье, приползешь. Тебя как пострадавшего не арестуют». Последнее, что я помню, – хлопнула дверь и хрип Вершкова – живи, мол, пока… с большими деньгами. Еще встретимся… А когда меня уже на носилках выносили, я опять пришел в сознание. Слышал, как Вершков отвечал операм, что ограбление один организовал. По просьбе сына Завьялова, который в него и выстрелил. Он и деньги унес. После этого, не успев даже удивиться добровольному признанию этого гада, я сразу и отрубился. Потом уже понял, что отпираться Вершков не мог – на оружии, из которого он стрелял, только его отпечатки пальцев были. Загадка – почему про Сергея умолчал.

– Да какая же тут загадка? – вмешалась я и, поняв неуместность своего снисходительного тона, обратилась за поддержкой к Листратову: – Правда, Виктор Васильевич?

Он вежливо кивнул, и я пояснила: