Николай Николаевич - Алексей Шишов

— Это уже интересно. Выходит, что султан отправит резервы из Константинополя в другое место.

— Вы думаете, что Абдул-Гамид перебросит их морем в Варну для Мехмет Али-паши?

— Это самое вероятное, на мой взгляд. А ваше мнение, Фёдор Фёдорович?

— По-моему, ваше высочество, султан оставит столичный гарнизон для защиты Константинополя.

— Вполне возможно. Время, как говорится, покажет. Как у Сулейман-паши дела с тылами? Что вам известно об этом?

— Когда мы в августе брали горные окопы турок, то немало удивлялись. И патронов в них находили полно, и провианта в избытке. Причём речь шла не о лепёшках.

— Ещё бы. Турки, наверное, ограбили всё болгарское население долины Марицы. Так что Сулейман-паше интендантство особых хлопот не доставляет.

— Да, ваше высочество, пленные на плохой паек у себя не жалуются. Но, думается, пока.

— Есть сведения о том, что Сулейман-паша снова кинется на перевал?

— Точных данных у нас о том нет.

— Всё равно ожидайте. Самое главное — не проворонить начало атаки. Ретивости и хитрости Сулейман-паше не занимать. Он тем и в Черногории прославился...

Великий князь, как показали скорые события, оказался прав. Сулейман-паша стал применять тактику изматывания противника, сидевшего на горном перевале. Турки, владея многими высотами вокруг него, постоянно обстреливали позиции русских и болгарских ополченцев почти со всех сторон. Больше всего от вражеских пуль доставалось батареям, гибли люди, замедлялся ход фортификационных работ.

Ситуация сложилась для защитников Шипкинского перевала не самым лучшим образом. Будущий прославленный композитор Кюи, в войну военный инженер и участник обороны Шипки, в своих «Путевых заметках» отмечал:

«У нас не было ни тыла... ни флангов, почти не было и фронта...»

Пойти на новый штурм перевала Сулейман-паша решился только 5 сентября. Радецкий, хотя и ожидал такого хода неприятеля, всё же отразить первый удар не смог. В тот день масса турецкой пехоты внезапно обрушилась на высшую точку горного перевала — гору Орлиное гнездо. Турки шли вперёд как «пьяные».

Защитники Орлиного гнезда дрались отчаянно, но всё же гора на несколько дневных часов оказалась во вражеских руках. Подоспевшие подкрепления к 14 часам дня вернули гору: турки были отброшены вниз с большими для себя потерями.

Неудача мало чему научила Сулейман-пашу. Он продолжил ведение внезапных атак, особенно сильными оказались те, которые прошли 30 сентября и 9 ноября. В эти дни на Шипке кипел кровавый бой.

Но туркам не удалось даже вклиниться в оборону противника. В те дни они столкнулись с новой для себя бедой: русские батареи, которые до этого вели огонь днём только прямой наводкой, теперь стали палить по ночам, поражая заранее определённые цели.

В начале ноября в горах повалил обильный снег и наступили холода. Сулейман-паша и его войско потеряли последний наступательный пыл. Горная зима приносила на Шипку совсем иные заботы.

* * *

Пока шла осада Плевенской крепости и бои на Шипке, отдельные русские отряды продолжали действовать по всей болгарской территории. Тем временем в заботах о соблюдении секретности и сохранении военных тайн произошёл серьёзный «прокол». Дело даже было не в турецких лазутчиках. Всё открылось в беседе императора Александра II с главнокомандующим:

— Николай, вчера я получил из Лондона от нашего посланника графа Шувалова письмо с приложением номера газеты «Стандарт» от 14 августа. Правда, почта пришла с большим опозданием.

— У меня при штабе есть корреспондент этой газеты мистер Фредерик Бойль.

— Каков тебе показался этот Бойль?

— Весьма любознателен, ваше величество. И даже чересчур. Много чего за ним мои адъютанты постоянно подмечают.

— А кто его рекомендовал иностранным корреспондентом на войну, в нашу армию?

— Рекомендатель известный. Английский гувернёр августейших детей Митчин, ваше величество.

— Митчин? Интересно. Но ближе к делу. Этот Бойль в том номере «Стандарта» рассказывает о расположении наших войск под Плевной и наших фортификациях.

— Но эту газету читает не только граф Шувалов, но и люди турецкого посла.

— Вне всякого сомнения. Этот Бойль, который сейчас находится при армейской штаб-квартире, с явным злорадством отзывается о нашей армии.

— Что он там написал про русского солдата?

— А ты только послушай, Николай:

«...Прошли безропотно те времена, когда армия была готова умереть за царя: теперь в среде её — болезни, недостатки, неудовольствие и ропот. Как бы я смеялся, если б меня самого не трепала лихорадка...»

— Возмутительно. Этого корреспондента надо сегодня же изгнать, ваше величество.

— Не только отсюда, но и из Румынии. Пригласи Нелидова, и пусть он сегодня же даст понять англичанину, что тому лучше всего немедленно покинуть нашу армию. Нелидову присовокупь ещё кого-нибудь из своих адъютантов, толкового в международных делах.

— Есть у меня такой, ваше величество. Полковник Газенкамф. Хоть и интеллигент с виду, но такое поручение исполнит, надеюсь, блестяще.

— Скажи ему, что Бойль должен быть изгнан с возможно большим скандалом и огласкою. Дабы другим иностранным корреспондентам неповадно было дурно отзываться о нашей армии.

— Будет исполнено сегодня же, ваше величество...

Корреспондент английской газеты «Стандарт» Фредерик Бойль, только что прибывший из-под Плевны в Главную армейскую квартиру, был незамедлительно приглашён на беседу с работником Министерства иностранных дел Нелидовым и полковником Михаилом Газенкампфом. Вряд ли британец ожидал, о чём пойдёт речь:

— Великому князю, господин Бойль, угодно знать, ваша ли эта статья в этой газете?

Бойль от неожиданного вопроса и при виде номера «Стандарта» сконфузился. Но отвечать на заданный вопрос ему всё же пришлось:

— Кажется, моя. Да, моя.

— Тогда не кажется ли вам, что вот это место, подчёркнутое синим карандашом, составляет нарушение обязательства, которые вы на себя приняли под честным словом, прибыв в нашу армию?

— Позвольте мне прочесть это место?

— Пожалуйста, господин Бойль.

Англичанин постарался внимательно прочесть свою «фронтовую» корреспонденцию. Вернее то место, которое оказалось подчёркнутым ещё в Лондоне графом Шуваловым. Оправдываясь, он сказал:

— Но ведь эта статья от 14 августа. А с тех пор прошло много времени, и поэтому...

Англичанину не дали договорить. Его перебили на полуслове:

— Об этом позвольте судить нам. Надеюсь, вы и сами признаете, что это наше право.