Другие люди - Сол Стейн

— Папа, но я не могу, действительно не могу. У меня столько дел, что я и не знаю, когда сегодня уйду с работы.

На моем столе я держу стеклянный шар, размером с бейсбольный мяч, с сельским пейзажем внутри. Если потрясти шар, что я и делал, держа его в руке, внутри начинал падать снег на дом, амбар, миниатюрных животных. Когда я думал, мне нравилось смотреть, как падает этот искусственный снег.

— Папа, я не могу долго занимать телефон.

— Недавно тебя сфотографировали…

Секундная пауза.

— И что?

— Фотографию предложили мне.

— Шантаж?

— Ее принес адвокат, представляющий Козлака. Мы сможем увидеться?

— Я заеду за тобой после работы.

— Хорошо.

— Если у Джорджа будет свободное время, он сможет присоединиться к нам?

— Джордж?

— Томасси.

— Не следует ли нам обсудить все вдвоем?

— Секретов у меня нет.

— Есть же конфиденциальные темы, Франсина. Но поступай, как сочтешь нужным.

Она всегда принимала решение сама. Так что оставалось лишь гадать, приведет она Томасси или нет.

Я уверен, каждого охватывает чувство неловкости перед встречей с человеком, первой после того, как ты переспал с его родственницей. Я мог бы обойтись без этого визита в контору Уидмера, но уж лучше кабинет, чем гостиная.

Я приехал после Франсины. Секретарь пригласила меня пройти. Уидмер сидел за столом, Франсина — на диване у противоположной стены. Я не знаю, о чем они говорили, но двадцать разделяющих их футов вибрировали от напряжения.

— Привет, Нед, — поздоровался я.

Он перегнулся через стол, чтобы пожать мне руку. Господи, обычно он выходил навстречу гостю. Теперь же он отделил себя массивным столом.

— Привет, Франсина.

Она помахала мне рукой, словно застенчивый ребенок. Да уж, похоже, до моего прихода в кабинете властвовала буря, с молниями и громом.

Я решил сесть в кресло неподалеку от Франсины, чтобы выманить Неда из-за стола. Может, подумал я, он соблаговолит разделить с Франсиной диван.

Я ждал, пока Уидмер возьмет инициативу на себя. Хотя бы на правах хозяина.

— В это время дороги, должно быть, забиты машинами.

Боже мой! Не погода, так транспорт.

— Да нет. Основной поток идет из города.

— Да, пожалуй.

Молчание так затянулось, что Франсина за это время могла бы испечь пирог.

— Ладно, — не выдержал я, — мы собрались здесь из-за Брейди.

— Фотография… — начал Уидмер.

— …не столь уж и важна, — закончил я за него. — Это всего лишь орудие взломщика, одно из нескольких. Вопрос в том, что делать с самим взломщиком.

— Один момент, Джордж.

Я посмотрел на Уидмера, а он продолжил, отведя взгляд.

— Брейди показал мне не просто фотографию. На ней были вы и моя дочь.

— Нед, минуло уже то время, когда у отца просили руку или иную часть тела дочери.

— Я это понимаю, — прозвучали его слова иначе: я это ненавижу.

— Мы собрались, чтобы поговорить о юридическом аспекте, так что следует обратить внимание не на запечатленных на фотографии мужчину и женщину, а на главную проблему: фотография использовалась для шантажа Франсины, с намерением заставить ее отказаться от обвинений. Нед, давай займемся Брейди. Если мы выиграем, у нас будет достаточно времени обсудить и второй вопрос. Если проиграем, полагаю, едва ли вообще будем разговаривать друг с другом.

Не могу точно сказать, вздохнул ли Нед. Мне очень хотелось, чтобы он выбрался из-за этого чертова стола.

— Хорошо. Брейди.

— Во-первых, Нед, я виноват в том, что Брейди заинтересовался этим делом.

— Как так?

— Несомненно, я — единственный, кому раньше доводилось иметь дело с Брейди. Он защищает Козлака только потому, что я помогаю Франсине. Денег у него, хоть пруд пруди. Нет отбоя от постоянных клиентов, так что такие, как Козлак, ему не нужны. Он с удовольствием раздавил бы меня, как в зале суда, так и вне его, и он умен. Для тех, кто пользуется такими методами, как он, обвинение в изнасиловании — прекрасная возможность продемонстрировать свое мастерство.

— Какими методами, Джордж?

— Прежде всего он выясняет, кто его противник. Далеко не всегда это подсудимый или адвокат подсудимого. Потом он нащупывает слабое место своего противника. Определяет, как посильнее ударить по этому месту. И чем. А затем приступает к действиям. И, раз он принял сторону Козлака, мне уже бессмысленно выходить из этого дела, не беспокойся, Франсина, у меня и мыслей таких не было. Даже если ты наймешь другого адвоката, он будет считать, что противостоит ему Томасси. Помогаю я тебе, не помогаю, все равно при неблагоприятном исходе мне числиться в проигравших.

Старина Уидмер вышел-таки из-за стола и сел на диван в трех футах от Франсины. Хорошо, что мы не пили кофе. Нам пришлось бы вставать, чтобы передать друг другу сливки или сахар.

— Джордж, вы сказали, что для таких как Брейди, изнасилование — прекрасная возможность продемонстрировать свое мастерство.

— Великолепная. Для защиты. Если произошло убийство, обвинение может предъявить тело. Покойник он и есть покойник. При изнасиловании у вас есть тело, которое говорит, что над ним совершили насилие против его воли. Вам нужно доказать и насилие, и отсутствие воли. В случае убийства, если оно совершено человеком, который не знал свою жертву, главное — определить, готовилось ли убийство загодя или совершено под влиянием момента. Даже если убийство совершено при ограблении, это убийство первой степени.[29]Если такое случилось в драке между родственниками или близкими друзьями, скорее всего, второй.[30]Мы всегда готовы к тому, чтобы убить наших родных и близких. Но это все цветочки. Сомнения относятся лишь к тяжести преступления, но не к факту его совершения. В случае изнасилования дело обстоит иначе, надо доказывать факт изнасилования. Не было ли в поведении дамы элементов соблазнения. Не искушала ли она мужчину? А потом еще ворох вопросов. Имело ли место проникновение? Проникновение чего? Как вы можете это доказать? Вы понимаете, что я имею в виду?

— Все очень наглядно, — без улыбки прокомментировал Уидмер.

— Мне очень жаль, Нед, но так оно и будет. Есть и еще одна тонкость. Вы видели Брейди, Нед, и знаете, какой он коротышка. У меня в классе был один такой парень. Все продолжали расти, а он вдруг остановился. Прозвали его, естественно, Карлик. И нередко говорили ему нечто вроде: «Карлик, раз ты все равно там, поцелуй меня в задницу». Низкорослые, взрослея, копят в себе одно чувство — жажду мести. И мстить они хотят практически всем, потому что едва ли не каждый выше их ростом. Таким был Наполеон. Я могу назвать четыре-пять первоклассных адвокатов, которых вы знаете, Нед, подпадающих под эту категорию. К таким же относится и Брейди. Никакого лоска. Контакты с мусорщиками, скупщиками краденого, ростовщиками, бандитами. Ростовщики — фавориты Брейди. Они берут десять процентов в неделю. Вернуть им деньги невозможно. Скоро платить приходится проценты по процентам. Это комната без дверей. Ловушка, откуда нет выхода. Им это нравится. Они сосут деньги из человека до тех пор, пока у него не остается ни гроша. А потом избивают до смерти и выбрасывают в канаву. Мне известен один случай, когда они оставили парня в покое лишь после того, как он угодил в психиатрическую лечебницу. Они свели его с ума. Милые люди, эти ростовщики. И им нужен хороший адвокат, потому что их деятельность противозаконна. А хороший для них тот адвокат, который умеет выигрывать процессы вне зала суда, потому что они терпеть не могут судебных разбирательств. Хороший адвокат для них тот, кого распирает желание затоптать в грязи любого, вытянувшегося больше чем на пять футов. Брейди их человек. А теперь поговорим о нем и возникших у нас осложнениях. Франсина, ты не произнесла ни слова.