Возвращение во Флоренцию - Джудит Леннокс

В сентябре 1939, когда Германия напала на Польшу, Италия, к великому облегчению Тессы, сохранила нейтралитет. Возможно, ей удастся и дальше вести скромную жизнь, которую она избрала для себя. Возможно, война никак не скажется на ее существовании. Шли месяцы; она избегала завязывать с кем-то дружбу, отклоняя приглашения других девушек, работавших в магазине, под предлогом своего вымышленного вдовства. В букинистической лавке под ее квартирой работал один мужчина: за тридцать, добродушный, с брюшком и в очках, который всегда здоровался с нею по утрам. Иногда они вместе пили кофе в его тесном мрачном магазинчике, пропахшем старыми книгами и паутиной.

— Я бы с удовольствием пригласил вас на ужин, — сказал он ей как-то вечером, запирая двери магазина, — если бы у меня был хоть малейший шанс, что вы согласитесь, но такого шанса у меня нет, так ведь?

Она научилась не делать ответных шагов. Если ты не соглашаешься поужинать с мужчиной, он тебя не поцелует. Если не приглашаешь его на вечеринку в честь своего дня рождения, вы не окажетесь с ним в постели. Если ты будешь вести себя осмотрительно, то не влюбишься не в того человека и тебе не причинят боль. Оглядываясь на свое прошлое, Тесса понимала, что большинство ее возлюбленных были «не теми».

Той суровой зимой 1939–1940 она часто чувствовала себя очень одинокой. Хуже всего ей приходилось по воскресеньям, когда не надо было идти на работу, а по улицам прогуливались счастливые семейства в нарядной одежде. Она старалась придумывать себе какие-то занятия — шитье, чтение, стирка, прогулки, — но все равно чувствовала, как отчаяние наваливается на нее, давит, словно стены комнаты, в которой ей приходилось жить.

Как-то раз воскресенье выдалось особенно холодным, небо нависло над головой серым монолитом, и Тесса пошла на станцию, чтобы узнать расписание поездов. Она вернется в Англию, потому что скучает по Фредди. А может, поедет в Париж — ей нравится в Париже. Но на следующее утро облака расступились, и голубое небо отразилось в водах Арно. Тесса всегда прислушивалась к своей интуиции, и сейчас она ощущала, что находится в нужном месте, что должна быть здесь, в этом городе, несмотря на свое одиночество и грозящую опасность. Бежала ли она от чего-то? Возможно, да. Пыталась ли отвернуться от реальности, как предположила Фредди? Нет, вряд ли. Этот город дышал историей. Любовь и скорбь, ревность и раскаяние были впечатаны в камни его мостовых, бесплотными тенями витали в переулках. Некогда там происходили страшные вещи, поэтому город не мог ее осуждать.

Она знала, что ждет, пока в ее жизни появится новая цель.

Пришла весна, и от тепла, плывшего по воздуху, у нее стало легче на сердце. В глубине души Тесса догадывалась, что Гитлер не удовольствуется одной Польшей. В апреле его армия захватила сначала Данию, затем Норвегию.

Тесса подкопила денег и купила на блошином рынке подержанный радиоприемник. Мужчина из букинистической лавки, заядлый радиолюбитель, копался в нем, пока из динамика не начали раздаваться голоса. Напряжение в городе ощущалось почти физически: казалось, будто воздух вибрирует, словно натянута струна. В магазине девушки продолжали хихикать из-за всяких пустяков, но теперь они периодически орошали слезами свои письма к возлюбленным, призванным на военную службу.

Всеобщее беспокойство захватило и Тессу. Она много ходила пешком, много курила и писала письма Фредди в Лондон, убеждая ее переехать из столицы на Лендс-Энд или Джон-о’Гротс — неважно, главное, подальше от Лондона, который могли бомбить. Через несколько дней после сдачи Норвегии она отправилась на прогулку в сады Боболи. Тесса шла по длинной центральной аллее, когда увидела его. Гвидо был с женой и малюткой-дочерью. Он ничуть не располнел и не облысел, и она сразу же его узнала. Тесса хотела было развернуться и убежать или спрятаться за кипарисами, росшими по обеим сторонам аллеи. Тем не менее, что-то — возможно, стремление испытать себя — заставило ее пойти ему навстречу. Скорее всего, он ее не узнает. Она стала старше, подурнела; у нее острижены волосы, а на лбу уродливый шрам. Вполне возможно, он давно ее забыл.

Они подошли ближе; его жена, стройная, светловолосая, в белом костюме, блузке цвета клубники и такой же шляпке, заразительно смеялась. На малышке с льняными кудряшками, сидевшей в коляске, было белоснежное кружевное платьице. Они прошли мимо — он не узнал ее; все было кончено. Кончено — давным-давно.

— Тесса!

Звук его голоса; она вспомнила, как много лет назад он околдовал ее. Она обернулась.

— Тесса, неужели это ты! — Он шел по тропинке прямо к ней.

— Здравствуй, Гвидо, — сказала она. — Как ты поживаешь?

— Прекрасно. А ты? — У него в глазах было замешательство, пожалуй, даже шок. И радость — отметила она.

— Как удивительно вот так случайно снова тебя встретить, — сказал он. — Где ты остановилась?

Жена Гвидо мягко позвала его:

— Дорогой!

— Прошу прощения, Маддалена, это Тесса…

— Тесса Бруно. — Она пожала руку Маддалены Дзанетти, обтянутую белой кружевной перчаткой. — Рада познакомиться с вами, синьора.

— И я тоже, синьора Бруно.

Тесса посмотрела на малютку в коляске и улыбнулась.

— Какая очаровательная крошка.

— Ее зовут Лючия, — сказала Маддалена, — но мы все называем ее Лючиелла.

— Сколько ей?

— Почти три года.

— Вы, наверное, очень ею гордитесь. — Тесса объяснила Маддалене Дзанетти: — Мы с Гвидо знаем друг друга с детства. Когда-то мы играли вместе.

— Ты здесь в гостях? — спросил Гвидо. — Когда ты приехала?

— Я живу во Флоренции, — ответила она. — Что же, — быстрый взгляд на часы, — мне очень жаль, но я должна идти. Рада была повидаться с вами обоими.

Последовали новые рукопожатия.

— До свидания, Гвидо. До свидания, синьора.

Она пошла дальше. Много лет назад, в то лето 1933, она поняла, что чувствует его взгляд. Стоило ей посмотреть на него, сидя за обеденным столом, и ее глаза встречались с его глазами: красивыми, взволнованными, требовательными. Когда она возвращалась домой из школы, то могла внезапно ощутить легкий толчок в спину: это Гвидо смотрел на нее с другой стороны площади, и его взгляд, словно невидимая нить, связывал их. Точно так же она почувствовала на себе этот взгляд и сейчас: как два булавочных укола у нее между лопаток. Она сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони, и ускорила шаг.

Через два дня после встречи в садах Боболи Тесса увидела его на улице у своего дома, когда возвращалась с работы.

— Гвидо, — сказала она. — Как ты меня нашел?

— Поспрашивал кое-кого. Это было нетрудно. Ты работаешь у Орнеллы, так ведь? — Это была хозяйка магазина одежды.

— Я знаю всех на Виа де Торнабуони, — добавил он. — Странно, что мы не встретились раньше.