Время скидок в Аду - Тэд Уильямс

Ладно, про последнее я наврал. Признаюсь, что я действительно желал, чтобы рядом со мной оказался Клинт Иствуд, но в путь отправился только ваш покорный слуга.

Вот вам совет: если вы свидетель Иеговы или занимаетесь торговлей вразнос, не тратьте свое время и здоровье на посещение Лошадиной плоти. Мои фальшивые документы привлекли больше внимания, чем я ожидал, но все же помогли мне попасть внутрь башни на встречу с начальником службы безопасности Элигора. Его предыдущий телохранитель, мой старый дружище Реворуб, был съеден огромным сверхъестественным монстром, который на самом деле должен был съесть меня — что ж, такой исход мне по душе. Новый охранник был отвратительным созданием по имени Снэгхорн, своим видом он напоминал медведя гризли, с которого содрали шкуру, а вместо глаз у него были ракушки от улиток. Он никогда раньше меня не видел, но это не значило, что он был рад моему появлению: целых пятнадцать минут он просто обнюхивал меня. Я понимаю, что он лишь делал свою работу, но это растянулось слишком надолго. На очень-очень долго. Но наконец Снэгхорн успокоился. Он не откусил ни одну из моих конечностей, а вместо этого поставил отметку мне на лоб своим загнутым черным когтем. Казалось, будто он поставил клеймо, и в какой-то степени так и было: эта отметка означала, что я могу ограниченно передвигаться по нижним уровням дома. Конечно, не самостоятельно и не повсюду. Я шел на встречу к существу, которое Снэгхорн отрывисто назвал «утопленницей».

Веселье, сплошное веселье, куда ни глянь. Я удивляюсь, почему еще Ад не стал популярным курортом среди людей.

Учитывая то, что снаружи это здание было похоже на экскременты гигантского червя, а внутри напоминало кислотную версию башен в стиле Ренессанс, кабинет утопленницы казался на удивление обыкновенным. Она сидела за старинным деревянным столом, который иногда по-старомодному называли «секретером»; в нем была куча различных полочек для бумаг, а поверхность его была зеркальной. Окна этой тихой темной комнаты выходили на еще один залив Флегетона — Бухту Тофета.[50]Воды реки кипели, над пламенем вздымались клубы черного дыма, растворявшиеся в красноватом воздухе — вид из окна казался частью театральной декорации. Сама утопленница выглядела примерно так, как вы и представили. Ее тело местами было слегка припухшим, но она все равно оставалась стройной, а ее гладкие волосы спускались до плеч, касаясь мокрого старомодного платья. Как и можно ожидать, кожа ее была на вид жутковатого бледно-синего цвета и слегка отекшей. Взгляд ее тусклых, выцветших глаз был разумным (пусть и слегка обиженным), но они постоянно закатывались за веки и оставались в таком положении какое-то время — казалось, я смотрел на настоящий труп в офисном кресле.

— Меня зовут Мармора, — ее голос звучал так, будто в легких еще оставалась вода. — А вы, должно быть, Псевдол[51]из Преспы, — продолжила она, посмотрев на обрывок пергамента, который я ей протянул. (Я решил, что под именем «Снейкстафф» я разозлил уже слишком многих людей, чтобы использовать его для визита в крепость Элигора.) — Что привело вас к Великому Герцогу Элигору?

Я хотел ответить: «Собираюсь отрезать его Великие Яйца» или что-нибудь в этом роде, что могло бы выразить мои чувства по поводу всего дерьма, которое он мне причинил, включая похищение моей девушки, которую я похитил у него.

— Это касается одного члена моей секты, покойного прокурора Трававоска, — вот что я сказал на самом деле. — Меня прислала сюда Секта Лжецов, — конечно, не прислала, но в моих поддельных документах было написано именно так. — Я лишь хочу задать ему пару вопросов о Трававоске.

— Это невозможно, — ее кислая улыбка стала еще более жуткой от того, что немного жидкости перелилось через ее нижнюю губу наружу. — Его Великое Герцогское Высочество слишком занят, чтобы отвлекаться на такие дела.

— Понимаю. — Я и не ожидал получить аудиенцию; на самом деле, я пока не желал с ним встречаться, а лишь хотел попасть в замок и осмотреться. — Тогда с кем еще я могу поговорить?

— Ни с кем. — Она вернула мне пергамент, коснувшись моей руки своими нежными и влажными пальцами, которые были настолько раздутыми, что частички кожи остались даже на документе. — Трававоск никогда не работал на Великого Герцога.

— Но он часто приходил сюда. Мне сообщили, что он занимался, скажем так, неофициальными заданиями по просьбе Великого Герцога Элигора…

— Это неважно. Его Великое Герцогское Высочество не сможет с вами увидеться, и никто другой не обладает информацией о… неформальных встречах нашего господина. Лучше вам навести справки в каком-нибудь другом месте.

Она долго смотрела на меня; это был момент странной близости, хотя смотреть в ее затуманенные, пустые глаза было тяжело.

— Думаю, вам лучше уйти, ведь вы не хотите, чтобы я позвала Снэгхорна и всю охрану. Но если понадобится, я это сделаю.

Она произнесла это так искренне, что это показалось мне милым с ее стороны, но все равно это была плохая новость. Я надеялся пройти дальше и побыть здесь дольше, а может, даже выяснить, где держат Каз.

Я стоял в кабинете, сжимая свои поддельные документы и думая, что мне делать дальше. Я лишь придумал, что можно спросить у нее, где здесь туалет, или же прикинуться припадочным, но тут я услышал резкий музыкальный звук, напоминающий трескающийся лед. Мармора обратила свой затуманенный взор на зеркало на ее столе.

— Да, графиня?

Не стоит и говорить, что я тут же вытянулся, как струна. Я немного отошел от стола, будто уважительно освобождая личное пространство для Марморы, но в действительности пытаясь найти удобный ракурс.

В зеркальном стекле я увидел ее, ее прекрасное лицо, прямо передо мной. Я не мог расслышать, что именно она говорит — хотя утопленница почему-то могла, — но это было не так важно. Это была она, Каз, и спустя все это время она наконец-то была так близко! Оставалось только прервать Мармору, и я смог бы поговорить напрямую с моей любимой. Конечно, я не собирался совершать такую глупость, но очень хотел, правда. Я видел ее, такую же прекрасную и обворожительную, как и в нашу первую встречу на месте смерти Эдварда Уокера, ее кроваво-красные глаза и все такое. Но теперь Каз выглядела бледной и уставшей, очень уставшей, и даже вдалеке от зеркального стола я мог видеть, как трудно ей вести эту простую беседу с Марморой. Боже, как я хотел ее! Я желал лишь ускользнуть от утопленницы и попытаться найти Каз, но понимал, что это будет все равно что самоубийство.

— Да, Графиня, конечно же, я устрою это, — сказала Мармора. — Когда вы желаете пойти? В первую ночь Волка? Хорошо, я устрою. На сколько гостей?