Мартин Заландер - Готфрид Келлер

7. книги вышеозначенного характера;

8. несколько дюжин сигар на пробу; средней крепости;

9. мои головные щетки, забытые дома. Может быть, получишь их вкупе со шлафроком;

10. один или два галстуха.

Неизменно преданный тебе Исидор.

P.S. О моей отставке из Большого совета я благоприличия ради почел необходимым заявить уже сейчас. Тем не менее я ощущаю потребность быть в курсе дел, насколько это возможно. Может быть, твой отец не откажет в любезности время от времени снабжать меня повестками дня и отчетами о заседаниях?»

— Благодарю за доверие! — буркнул Мартин Заландер. — Ты закончила, Мария?

— Да, слава Богу! — отвечала она, отложив письмо. — Как тебе это послание, Зетти? Ты намерена отправиться по магазинам за перечисленными вещами?

Супруга автора письма, у которой кончик носа заметно побелел, сказала:

— Меня знобит, пойду лягу! Доброй вам всем ночи!

— Ну, друг Мёни, сказал Заландер, когда дочь удалилась, — этот тоже юморист, верно?

Вигхарт уже спрятал свой сигарный мундштук.

— Нет, тут не до шуток! смущенно проговорил он. — Банка сливового варенья меня доконала!

— Эдамский сыр и бумага для штудии тоже недурственны, как и повестки дня Совета! — вздохнул Заландер. — Ни малейшего следа стыда и раскаяния, сплошное чванство! Мне кажется, под нами пустота в земной коре!

— Ну, зачем же сразу так отчаиваться! — сказала Мария. — Коли в головах пусто, то уж земля-то еще несколько времени продержится! Завтра я все же наведаюсь в Цайзиг, посмотрю, как там сваты. Может быть, вовсе не грех молвить им доброе слово или немножко утешить.

— Хорошо сказано, почтеннейшая! — воскликнул Мёни Вигхарт. — Я вчера опять заходил к мировому судье в «Рыжего парня», отведал превосходного вина нового урожая; он, конечно, тоже поседел, но бодр по-прежнему. Там я слыхал, что госпожа Вайделих слегла, узнавши о бегстве второго сына, а старый Вайделих бродит как тень! Но все время в трудах, встает еще на час раньше, ложится на час позже, молчит и занят всевозможными делами, будто этак прогонит или отменит беду. А при этом еще и жену обихаживает! Ну что ж, не стану более вас обременять, господа, доброго вам здоровья! Покойной ночи! Как там было в письме? Дайте взглянуть!

Он взял в руки письмо и прочел:

— Верно, вот. Салями, половина большого батона, маленький целиком! Забавно звучит все ж таки! Доброй ночи еще раз!

Во второй половине следующего дня Мария Заландер действительно отправилась в Цайзиг, давними дорогами, какими ходила в ту пору, когда ее поджидал маленький Арнольд. Старика Вайделиха она застала в огородах, где он исправлял осенние работы, с лопатою в руках убирал прочь ненужное и увядшее и отдавал распоряжения двум-трем работникам. За короткое время он словно бы постарел лет на десять.

Завидев г-жу Заландер, которая медленно шла к нему между грядок, он воткнул лопату в землю, снял свою старую шляпу и зашагал ей навстречу.

— Не беспокойтесь! Я просто хотела посмотреть, как вы живете и как здоровье вашей жены. Мы слыхали, она хворает.

— Спасибо, очень мило с вашей стороны! — сказал Якоб Вайделих. — К сожалению, жена слегла и весьма плоха. Удар с нею приключился, как узнали мы, что Юлиан сбежал, что далёко он, как и второй. Может быть, на минутку зайдете в дом… прямо произнесть боязно… госпожа сватья!

— Говорить-то она может?

— Может, только медленно, ее наполовину парализовало, не знаю, как уж там дальше будет!

— Бедняжка! Хочу все же с нею поздороваться, коли позволите.

Сокрушенный Вайделих провел Марию Заландер в дом и в боковую комнату, где лежала мать злополучных сыновей.

— Амалия, это госпожа Заландер, по доброте сердечной она пришла тебя проведать!

Больная глубоко утопала в клетчатой бело — голубой постели; Якоб поправил подушки, чтобы ей удобнее было смотреть по сторонам, а Мария села на стул подле кровати. Взяла руку, которая была способна к движению и слабо ответила на пожатие, и, сказав несколько утешительных слов, спросила о самочувствии страстотерпицы. Та скосила на нее удивленные глаза.

— Пропали оба! — только и сказала она. Это у нее получалось.

Потом она умолкла, тяжело дыша, и наконец проговорила еще несколько слов:

— Не могу собраться с мыслями, ведь мальчики так далёко друг от друга. Один здесь, не знаю где, второй в море, ах, я их больше не увижу, никогда!

— Не надо так говорить, все пройдет и уладится! — попыталась утешить г-жа Заландер, вопреки своему убеждению; она не могла иначе, ибо глубоко чувствовала и понимала страдания беспомощной матери и скорее сокрушалась, что доброе ее намерение не находило слов получше.

Однако больная в меру своих возможностей отрицательно покачала головой:

— Нет, я слыхала, кажись, будто они, шельмы, не желают воротиться, потому как не шибко порядочные, большие, ох большие жулики, сыночки мои! О Господи Иисусе, такие они были милые… нет, а теперь…

Голова поникла набок, она закрыла глаза.

— Вовсе из сил выбилась, пущай поспит! — сказал Якоб Вайделих, заметив, что г-жа Заландер испугалась.

Та бесшумно поднялась и вместе с ним вышла за дверь. В другой, большей комнате хозяин, тоже усталый, опять предложил ей стул; она поняла, что ему хочется еще кое-что сказать, и села рядом с ним на старую лавку.

На ее вопрос, сильно ли он, помимо жениной болезни, пострадал от беды, Вайделих отвечал, что потерял большую часть, почти все нажитое. Как должностному поручителю ему уже пришлось запастись залоговыми суммами за обоих сыновей. Как только процесс или процессы достигнут определенной стадии, деньги взыщут. Есть, конечно, и сопоручители, но они обязаны выплатить лишь то, что он окажется выплатить не в состоянии. Вдобавок это родственники, чьих упреков и презрения ему не вынести.

— Из усадьбы меня не прогонят, но на ней будут долги, и, чтобы погашать проценты, я должен работать те несколько лет, что мне еще остались, коли я вообще переживу нынешние времена! Жену я, скорей всего, потеряю, а с нею и хороший доход. Но самое тяжкое — я не знаю, как помочь мальчикам снова стать на ноги, когда они отбудут свое наказание! Буду ли я жив, нет ли, средства так и так взять неоткуда, а ведь речь как-никак о родных детях!

— Не стоит этак убиваться, — сказала Мария Заландер, — они будут еще вполне молоды для честной работы; и коли жизнь встретит их сурою, им это не во вред! Каждый из них написал своей жене; случайно письма пришли в один день. Мне не хотелось бы показывать их вам, дорогой господин Вайделих, потому что следует из них лишь одно: тот и другой совершенно не чувствуют и не сознают, каково их истинное положение! Я не стала бы говорить это вам, отцу, но подумала, это хоть немного поможет вам взглянуть на ситуацию под правильным углом зрения.