Последняя битва - Александр Тестов

– Один!

– Юмал!

– Сука!

– Кха!

* * *

– Обалдеть! – воскликнул Вадим и скосился на друга. – Ты смотри-ка, ворота поплыли!

– Сдаются, – высказал робкое предположение Павел.

– Не знаю… хотелось бы…

– Решили перевыполнить план и сдаться до обеда, – хихикнул глава медвежьего рода.

– Смотри-смотри… выбегают, – князь руссов привстал в стременах.

– Кажись вепсы!

– Точно. Это ты, Паш, ловко придумал, поманить их.

– Смотри!

– Что-то не тоё!

Еще через несколько минут стало очевидно, что вепсы прорываются с боем. Даже сюда, в лагерь, долетали отдельные крики.

– Княже, – воевода едва удерживал коня на месте, – ворота открыты! В самый бы раз вдарить!

– Вершников вперед! Остальные бегом! – быстро сориентировался Вадим и дал своему жеребцу шенкелями. – Вперед! За Русь!

Два десятка, у него было всего два десятка конных, но он решил рискнуть. Теперь главное прорваться в ворота, пока варяги не успели их захлопнуть.

– Вперед!

Красный с золотым трезубцем стяг развернулся на ветру. Вадим перевел коня в галоп, увлекая всех за собой. Князь оглянулся – хорошо идут!

Выбежавшие из града вепсы, завидев несущиеся десятки, побросав щиты, разлетелись в стороны. Вершники промчались мимо, выбивая из-под копыт утоптанный снег вместе с клочками земли.

– За Русь!

Близко… еще чуть-чуть… До обидного близко, но створка ворот стала закрываться.

– Вперед! – прокричал Вадим, надрывая горло.

От так лягнул своего жеребца, что тот, обезумев, рванулся стрелой. Вот створка замкнулась, но Вадим, не тормозя разгона, летел, летел… Лишь за полметра он резко осадил скакуна, и тот, встав на дыбы, чуть не скинул седока. С великим трудом Вадим удержался в седле, а взбешенный конь от души заехал передними копытами в створ ворот.

– Бляха, как в сказке! – вырвалось у князя.

Ворота, чуть скрипнув на петлях, поддались. Совсем немного, но все же… Силой Вадим заставил коня рвануть вперед, и тот головой, грудью, словно мышь в щель, влез в прореху. И тут же сзади налетели отставшие вершники. Грудью коней они накинулись на ворота. Кто-то из дружинников спрыгнул и принялся толкать. В образовавшуюся щель влетела стрела, и один из руссов упал!

– Давай! – немедля прокричал Павел. – Толкай!

Вадим первым протиснулся вперед. Вот прошел весь корпус коня… князь увидел противника слева. Взмах! Викинг принял удар на щит, и тут же справа двуручная секира разворотила жеребцу морду. Он дико, до дрожи, заржал и получил еще раз. Конь стал заваливаться, но Вадим успел убрать ноги из стремян. Он бросился на обидчика своего скакуна. Перед глазами князя мелькнуло лезвие секиры, а в следующее мгновение Вадим достал викинга мечом в предплечье. Рука опустила секиру, и князь добавил еще. На этот раз в ключицу. Упрямый варяг не падал, а пытался одной рукой произвести замах. Третий удар мечом смял усиленный кожаный шлем, и череп северянина не выдержал.

– Вперед!

Легкая задержка у ворот и, наконец, вершники прорвались на открытое пространство за воротами.

– Вран! Сивояр! Хлуд! – князь подозвал своих конных лучников. – Стены!

Лучники поняли и принялись ссаживать врага со стен.

– Паха! – окликнул друга Вадим. – Держи улицу!

Викинги контратаковали вяло. Всего полтора десятка навалились на вершников. Руссы крутились на конях, рубили, рубили… минута, две – и напор иссяк. На площади перед воротами остались только трупы.

– Русь!!! – пехота ворвалась в гостеприимно распахнутые ворота града.

– Русь!!!

Пешцы ворвались и тут же растеклись по стенам, по улочкам, выискивая и добивая оставшихся врагов. Превосходство союзников в численности было подавляющим. Вадим вложил меч в ножны. Князь более не сомневался.

– Паха! Град наш!

А град наполнился победным многоголосьем.

– Ру-у-у-усь!!!

Делу время – потехе час.

Ликование с припрыжками на улицах, праздничный пир с дудками и одним мелким мордобоем, остались позади. Неделю народ предавался буйному веселью, до тех пор, пока хмельные вены града не высохли до капли. Когда иссяк поток пива, браги и медовухи, люди отжали то, что еще можно было употребить и, наконец, наступило похмельное затишье. Град притих…

Конечно, прежде, чем придаваться разгулу, Вадим лично проследил, чтобы всех павших похоронили… предали погребальному огню. Град удалось взять малой кровью. Дружина руссов недосчиталась одиннадцати воинов, а союзные чудины потеряли двадцать восемь человек. Почитай все потери чудинов пришлись на дружину Пятлы. Рьяно рванул ввысь огонь, унося души павших с богатыми дарами Одину и Юмалу, под звуки двуязычных песен.

И только после Вадим осмотрел все погреба и закрома. Ведь было страсть как интересно, что варяги успели нажить да сховать по темным углам. В поисках участвовали только руссы во главе с воеводой, который хорошо знал все закоулки. Бряг уверенно провел князя сразу к нужному месту. Вернее, к трем нужным местам. Первое – оружейная. Тут нашлись и мечи со щитами, и копья с рогатинами, и секиры с топорами, и шлемы, и даже брони из толстой кожи. Вот кольчуг не было…

Второе – погреб, где было немало зерна, овощей, мяса и браги. И третье – кладовая с двумя большими сундуками, парой бочек и большой вешалой под потолком. А радости было! В сундуках-то побрякушки с каменьями, да серебро в гривнах[73], да ткани и целых двадцать пять золотых солидов[74]. А в бочках – воск, а на вешалах меха – и лисьи, и волчьи, и куньи, и заячьи, и бобровые, и даже одна шикарная медвежья шкура.

– Ого, – присвистнул тогда князь, оглядев богатства. – Будем жить!

Вадима очень заинтересовали византийские монеты.

– А ну, посветите, – он взял солид, и когда воевода с Павлом наклонили факелы, принялся читать надписи. – Так… Михаил, ага… Феофилос… – Феофил, стало быть.

– Вадим, и что это? – спросил Павел и тут же сам ответил: – Императоры, что ли?

– Угу, – буркнул князь, продолжая крутить в руках монеты.

– А почему два имени?

– Феофан… Феофан… Ага! Эврика!

– Ну и что? – Павел в тот момент возвел очи горе, явно не понимая, куда клонит друг.

Вадим тогда покосился на воеводу.