Последняя битва - Александр Тестов

– Слышал про тебя, Марун, – князь оглядел могучего воина. – Воевода сказывал, воец ты знатный!

– Слукавил воевода, – улыбнулся Марун, – лучший у нас Одинец.

Русич кивнул направо.

– Одинец, княже, – поклонился воин.

– А что же по отцу не называешься?

Вадим заметил, как Одинец скосил взгляд куда-то в сторону.

– Сын, – услышал князь сдержанный бас воеводы за спиной.

– О как! – Вадим сделал удивленные глаза. – Что ж, воевода крепкий у тебя, парень! Выходит, ты собрал рать на приступ града? – Вадим вновь обратился к Одинцу.

– Нет, княже, – ответствовал сын Бряга, – это у нас Надей затеял.

– Надей, княже, сын Стропа, – представился рус.

– Чего же воинов мало собрали? – пожимая руку Надею, вопросил князь. – Нешто оскудела земля руссов?

– Сотня и три десятка тут, под стенами, княже, – четко отрапортовал Надей. – Еще четыре десятка вкруг града стоят дозорами. Варяги пытались за подмогой к чудам посылать. Дозоры их пресекли.

– Ай, молодцы! – похвалил Вадим.

Лица с виду суровых воинов расплылись в улыбках. Только сейчас князь приметил, что лучшим воинам руссов, как о них говорили, вряд ли можно было дать больше двадцати пяти лет. «Хотя по нынешним временам это уже солидный возраст», – подумалось князю. И волей-неволей он прикидывал и сопоставлял их возраст и опыт со своими.

– Готов твой шатер, княже, – Вадим услышал голос воеводы и обернулся.

– Добро. Пошли.

Союзная дружина втянулась в лагерь, и тут сразу стало не протолкнуться. Люди бурно приветствовали друг друга. Они обнимались, оглашая округу проклятиями в адрес врага. Вот теперь, мол, мы им покажем кузькину мать!

* * *

– Много, говоришь? – переспросил Кнуд Дьярвссон стоящих на стене наблюдателей.

– Точно. С санями пришли! – быстро ответил низкорослый Регин и толкнул локтем соседа.

– Сотни три, не меньше! – тут же выпалил воин с рваной бородой.

– Откуда их принесло? – Кнуд продолжал разглядывать шумный лагерь осаждающих.

Противник устраивался, не таясь. Множество ярко горящих костров и факелов прекрасно освещали пространство.

Наконец, наместник оттолкнулся от стены и, поворотясь, бегло оглядел суету внутри борга. Внезапно закончившийся только что штурм, принес дружине варягов немало хлопот…

Их обложили еще вчера. Наместник ярла Гутрума сразу же выслал гонцов в соседний чудинский род, в верности которого Кнуд не сомневался. Но и без этого Кнуд Дьярвссон был уверен в своих силах. За крепостной стеной у него было восемь десятков викингов и четыре десятка чудинов. Этого должно было хватить.

Кнуд прекрасно видел, как руссы устраивали лагерь и рубили в лесу лестницы. А сегодня, когда они пошли на штурм, он верно оценил их количество – около сотни. Меткость его лучников несколько охладила прыть руссов, и все же им удалось добраться до стен. Враги начали карабкаться по лестницам. В ход пошли камни, бревна и кипяток… Но вдруг, внезапно, штурм прекратился, и атакующие резко отхлынули от стен. Кнуд воздал хвалу Могучему Одину и Тору.

Его радость длилась недолго. Боги загнали огненный шар в другой мир, и тут Кнуд услышал звуки рогов. Еще через несколько минут вереница факелов заставила его встревожиться. Сомнений у наместника не осталось, к осаждающим подошла подмога. Тут было над чем задуматься…

Кнуд Дьярвссон обозрел внутренний двор. Викинги уносили со стен раненых и убитых. Робкая надежда шевельнулась в груди наместника – потери с их стороны были невелики.

И как в подтверждение его слов, по лестнице вбежал херсир Хрут по прозвищу Губа.

– Хёвдинг, – он обратился к Кнуду, пришлепывая заячьей губой, – шесть убито у чудинов и восемь ранено….

– Что у наших?

– Мари убит! Остальные целы!

– Хорошо.

Вот и весь счет. Кнуд сдвинул брови. Все равно получалось, что его сотне теперь предстоит отбиваться от четырех сотен руссов. Хотя еще оставалась надежда, что его гонцы проскочат и приведут чудинов. А это пять десятков… Робкая, но надежда…

– Регин, – позвал хёвдинг, – усилить стражу на стенах!

Низкорослый викинг кивнул, мол, оно и понятно.

– Пошли! – скомандовал Кнуд херсиру.

И они, вместе с губастым Хрутом, сошли со стены.

А в лагере руссов постепенно становилось тихо…

* * *

Едва забрезжил рассвет, лагерь союзников пришел в движение. Кнуд Дьярвссон, хёвдинг и наместник Белоозера, уже стоял на стене. В том, что руссы сегодня предпримут решающий штурм, не было никаких сомнений. Ожидание длилось недолго…

Из лагеря противника выехали три всадника. У одного из них в руках трепыхалась грязно-белая тряпица, которой он то и дело помахивал. Вершники неспеша, шагом подъехали на полет стрелы.

– Не стреляйте! – раздался мощный бас. – У нас вам гостинец!

Они еще помедлили, а затем вновь пустили коней шагом. В них не стреляли, и руссы вскоре оказались под самыми стенами.

– Чего там? – тявкнул нервный голос со стены.

– Гостинец от нашего князя!

На стене зашумели…

– Кидай веревку! Принимай гостинец! – пробасил русс и стал отстегивать от седла мешок.

Он соскочил с коня и привязал мешок к спущенной со стены веревки.

– Принимай!

Как только веревка с гостинцем поползла вверх, всадники развернулись и на рысях направились к лагерю.

– Что там? – взглядом указав на мешок, спросил Кнуд Дьярвссон.

– Сейчас… – пробурчал себе под нос Регин.

Он не стал возиться с веревками, а просто перерезал их ножом. Из мешка посыпались головы.

– Проклятье! Забодай вас Хейдрун[70]! – взревел хёвдинг, узнав головы своих гонцов.

Впрочем, и многие стоявшие рядом викинги тоже признали останки своих неудачливых товарищей.

– Чудины не придут…

– Помощи не будет… – раздался тревожный шепот.

– Заткните глотки! – протрубил Кнуд и носком сапога отбросил пустой мешок. – Нас им так просто не взять! Все на стены! Приготовиться!

Хёвдинг ввернул еще пару крепких родных выражений, придав воинам нужное ускорение. Викинги быстро рассредоточивались по стенам, занимая отведенные места. Кнуд Дьярвссон, нахмурившись, как в день поминовения любимой тещи, двинулся к надвратной башне. Наступал день последней песни… И Кнуд Дьярвссон, хёвдинг ярла Гутрума, был к этому готов. Он посмотрел вверх. Солнце начало свой разгон, и день обещался быть на славу. Вот только…