Коронная башня. Роза и шип - Майкл Дж. Салливан

– Я боялся, что ты так скажешь.

– Почему? Его ведь приняли в школу? Вы его зачислили?

– Я организовал зачисление, но, Адриан, боюсь, у меня для тебя плохие новости.

– Он что-то натворил?

Аркадиус провел рукой по губам и запустил пальцы в бороду.

– Пиклз… погиб.

Адриан не понял. «Что он имеет в виду? Как это – погиб? Умер?»

– Вы сказали, погиб? – переспросил он.

Профессор молча кивнул.

– Я говорю о Пиклзе! – воскликнул Адриан. – Ну, вы его знаете. Мальчишка из Вернеса, такой, с широченной улыбкой. Вот о ком я говорю!

– Да-да, тот самый Пиклз, – подтвердил Аркадиус. – Он мертв.

Адриан смотрел на него, все еще не в силах осознать услышанное.

– Энгдон обвинил Пиклза в том, что тот пытался его убить, – пояснил профессор.

– Но…

– Друзья Энгдона подтвердили его слова. Я сделал все, что смог, но доказательства были на стороне Энгдона. Пять авторитетных, достойных доверия студентов – дворянских сыновей – против истории никому не известного сироты, который к тому же странно разговаривает.

– Что произошло?

– Пиклза казнили за заговор против дворянина и покушение на убийство.

– Почему вы их не остановили? Как вы могли допустить?! – вскричал Адриан. – Пиклз не имел к этому никакого отношения! Сына барона ранил Ройс!

– Мне очень жаль. Я сделал все, что мог.

– Да неужели?! Вы же преподаватель фольклора! Вас называют волшебником! Хотите сказать, волшебник не мог помешать им убить ни в чем не повинного мальчика?!

Адриан инстинктивно положил руки на рукояти мечей, чувствуя непреодолимое желание их обнажить. В такие мгновения его лицо обычно было забрызгано кровью, и он мог, замахнувшись на кого-либо, дать волю своим чувствам. Но сейчас перед ним стоял старик, который, казалось, вот-вот заплачет.

– Я не волшебник, – дрожащим голосом проговорил Аркадиус. – Когда-то существовали настоящие волшебники. Те, кто мог творить истинную магию, но с падением империи все они исчезли. Я всего лишь обыкновенный учитель. Мое влияние распространяется на учеников, а не на гентских теократов. Власть церкви здесь абсолютна, и она не потерпит вмешательства. Меня и так уже считают чуть ли не еретиком. Дважды вызывали в суд, и я едва избежал кары. Все, что я мог сделать, это сказать им правду, и, поверь мне, я это сделал. Но они не особенно прислушиваются к тому, что я говорю…

Профессор опустил голову, отвернулся и медленно отошел к столу.

Адриан чувствовал себя так, словно его ударили в живот. В груди появилось мерзкое ощущение пустоты, от которого стало трудно дышать. Рассудком он понимал, что Аркадиус ни в чем не виноват. Даже Ройс не виноват. Иногда ужасные вещи происходят сами по себе, без всякой причины. Однако никакие доводы рассудка не могли его успокоить. Ему просто придется злиться до тех пор, пока злость не пройдет сама собой.

– Что они с ним сделали? – спросил он профессора.

– Не знаю. Его увезли из школы. Как ни странно, показательный спектакль из этого не устроили. По-моему, никто из учеников даже не узнал об этом. Его казнили на одном из близлежащих холмов. Я попросил отдать его тело, но даже в этом мне отказали. Может, повезли показывать отцу Энгдона. – Аркадиус сел, склонился над столом и положил голову на руки. – Мне так жаль, Адриан.

– Почему вы не сказали мне об этом сразу, как только я приехал?

– Сначала хотел, но ты был так зол на Ройса из-за того, что он тебя бросил. Вот я и подумал, пусть парень как следует выспится.

– Спасибо вам за это, – отозвался Адриан. – И прошу прощения. Я знаю, это не ваша вина.

Профессор вздохнул и, помолчав, сказал:

– Полагаю, теперь ты не станешь заканчивать работу с Ройсом. Теперь, когда я тебе уже не нужен.

– Конечно, я все сделаю. – Адриан провел ладонями по рукоятям мечей. – Вы выполнили свою часть уговора, устроили Пиклза учиться. Было бы нечестно с моей стороны отказываться сейчас, только потому что…

У Адриана вдруг перехватило дыхание. Он несколько раз сглотнул, пытаясь избавиться от кома в горле. На глаза навернулись слезы. Он стиснул зубы, стараясь дышать поглубже.

– Спасибо, Адриан, – кивнул Аркадиус. – Напоследок скажу: я искренне верю в то, что для каждого события есть своя причина.

– Какая же причина могла существовать для смерти Пиклза?

– Возможно, мы это еще узнаем…

Старая гниющая развалина в конце Кривой улицы исчезла. На ее месте красовалось новое здание с окнами, эркерами и свежим слоем краски – в основном белой с отделкой в зеленовато-голубых тонах. Белая краска стоила дешево; голубая была дорогой, но Гвен никак не могла забыть дом на Дворянской площади и хотела хотя бы немного воспроизвести этот дух, который символизировал разницу между обычным зданием и чем-то особенным.

Крыльцо пока было только намечено. Посетителям все еще приходилось залезать на ящики и подходить ко входу по мосткам, а над внутренней отделкой предстояло еще работать и работать. Пока все свои усилия Гвен сосредоточила на внешнем облике дома. Она была уверена, что красивое здание привлечет больше клиентов. Потом, решила она, девушки позаботятся о том, чтобы им захотелось сюда вернуться. Посмотреть на странные дела, творящиеся в конце Кривой улицы, народ приходил аж из самого Купеческого квартала. У Гвен не было денег на вывеску, и все называли это место просто Домом.

Гвен искренне гордилась тем, чего они достигли, и с улыбкой водила по дому инспектора Реджинальда из гильдии купцов Нижнего квартала. Она пыталась ограничиться законченными комнатами, но он настоял на том, чтобы сойти с тропы и осмотреть места, заполненные досками, опилками и инструментами. Обычно дом оглашал стук молотков, но на время инспекции Гвен прогнала плотников. Однако она ничего не могла поделать с кровельщиком Кларенсом и Мэй, которые занимались делом в «главной комнате». Мэй знала, что нужно соблюдать тишину, но никак не могла утихомирить клиента, а Кларенс создавал много шума.

– Две недели… – повторил инспектор, когда они шли через гостиную.

Эти слова он повторял постоянно, и, к разочарованию Гвен, пока что они были единственными, какие он вообще произнес. Этого человека сложно было разгадать. На его лице застыло каменное выражение, а тон оставался столь унылым, что ему позавидовала бы сама тишина.

– Как вы все это оплатили? – наконец спросил он.

Словно по заказу, сверху донеслись громкие вопли Кларенса, напоминающие визг свиньи. Гвен лишь улыбнулась и покачала головой.

– Да, да, я понимаю характер вашего ремесла, – кивнул Реджинальд. – Но такой дом требует больших расходов, – он посмотрел на дверной косяк, – и, как я погляжу, работа очень качественная. А прошло всего две недели.