Пещера - Марина и Сергей Дяченко

И он опустил голову.

(Когда в темном предрассветном небе над дорогой скользнул луч прожектора…

Когда из ниоткуда возник другой луч, и усиленный мегафоном голос велел остановиться и не двигаться с места…

Когда Махи испуганно схватила его за руку – он попросту сполз на дорогу. У него подкосились ноги.

Любопытная реакция, думал он, сидя и не в состоянии подняться. Любопытная реакция, ведь сколько было… засад… прочих нежданных встреч, когда проходилось продираться сквозь кинжалы и самострелы, траектории летящих арбалетных стрел, траектории цепей и цепов, дротиков, метательных ножей…

Фантастика.

Он глупо улыбнулся.

Махи прижималась к нему, он, не гладя, уронил руку ей на макушку:

– Все, малыш. Мы пришли.

Прожектор ударил в глаза, на мгновение ослепил; прикрываясь ладонью, он смотрел, как по дороге бегут, закидывая оружие за спины, радостные, возбужденные люди:

– Тритан!! Зараза! Тебя уже… елки-палки, живой, мы уже… Тритан, молодчина, ну какой ты молодчина, ну какой ты… Врача не надо? Хочешь есть? Пить? Что малышке? Давай, я ее понесу…

Рука Махи сжалась, не желая отпускать его ладонь.

– Тритан, – повторила она удивленно, будто пробуя слово на вкус. – Так тебя зовут? Да?..

– …Признаться, такое мужество… совсем еще молодого человека… примите мои поздравления, господин Тодин. Вероятно, вас ждет большое, очень большое будущее.

Человек с мягкой улыбкой расхаживал по уютному кабинету. Тритану хотелось встать в его присутствии – но ему категорическим образом велено было сидеть.

– Не говоря уже о ценности ваших отчетов… Работа не только обширная, но и глубокая. Не просто данные – анализ, сделанный на месте событий… Вы проявили себя и как талантливый ученый, и… Кстати, инструктор, учивший вас технике выживания, представлен к награде. Вы оказались незаурядным бойцом.

Тритан облизнул губы. У него вдруг заныли ребра ладоней – последняя похвала не обрадовала его, скорее спровоцировала приступ депрессии.

– Мы волновались, – человек с мягкой улыбкой больше не улыбался. – Ваша молодость… огромный плюс для конспирации. Но меня все это время не оставляло чувство, что я своими руками послал на смерть мальчишку… Не обижайтесь.

Тритан бледно улыбнулся. Человек с мягкой улыбкой просветлел лицом:

– Вероятно, ваше непосредственное начальство уже предоставило вам отпуск? Помимо премий и повышения… Тритан, не обижайтесь, что я об этом говорю, это все естественные вещи, вы заслужили…

– Я делал что мог, – сказал он, преодолевая неловкость. – Собственно говоря… да. В качестве поощрения я попросил бы разрешить мне усыновить… удочерить девочку. Это требует особого разрешения, ведь мне нет двадцати одного… Но у меня есть, где жить, я наметил школу, наставников, видите ли, так получилось, что у нее, кроме меня, никого нет, мы нашли, ну, как бы это сказать… общий язык… Короче говоря, я просил бы посодействовать… в моей просьбе.

– Девочка, – человек с мягкой улыбкой кивнул, усаживаясь напротив. – По поводу девочки я и хотел с вами поговорить… Ваш рапорт я читал. Теперь расскажите еще раз. С эмоциями. По возможности подробно.

Подробностей Тритану хотелось меньше всего – но он добросовестно говорил и говорил, сидящий напротив человек мрачнел, кусал губы, потом поднялся и положил Тритану руку на плечо:

– Да… мы очень дорого расплачиваемся… а ОНИ еще дороже. И вряд ли ситуация изменится раньше, чем через двадцать лет…

– Смена поколений, – Тритан механически вытирал мокрые ладони о парадные брюки, – дети…

– Поговорим о девочке, которую вы привели, – мягко перебил его собеседник. – Я понимаю, вами двигало сочувствие… невозможность бросить ребенка в беде… Я понимаю, что вас связывает. Я понимаю. Но случилось так, что этим своим поступком вы оказали… неоценимую услугу науке.

Тритан еще не понял, в чем заключается опасность – но внутри у него уже было холодно, холодно, как в полночь на продуваемой ветрами вершине.

– Девочка, – его собеседник помедлил. – Вероятно, вас это травмирует… появление девочки подтвердило версию о мутациях.

Тритан все еще не понимал.

– Она мутант, – сказал его собеседник жестче. – Она опровергает наши прежние представления… До сего дня из изолята был вывезен двадцать один ребенок, родившийся после… известных событий. Все они нормальны, они могли бы родиться где угодно, хоть и в столице… А ваша Махи мутант. Комплекс Доброго Доктора, сформировавшийся на генетическом уровне.

Стало тихо; Тритан смотрел, как падает в окно солнечный луч. Можно воевать с пулями и стрелами, можно чуять траектории и направления – но солнечный луч не обрубить крюк-кинжалом. И только что произнесенные слова не убить никаким оружием.

– Она нормальный ребенок, – проговорил он глухо. – Я видел ее реакции… Она нормальный, совершенно нормальный…

– Тритан… речь идет о генетических изменениях.

– Это ребенок, – он понимал, что говорить недопустимо громко, и что голос его недостойным образом дрожит. – Это ребенок. Несчастный, переживший шок. Потерявший отца… Я обещал ей, что здесь ее встретят… не обидят… не станут принуждать…

– Мы не изверги, – вздохнул после паузы человек с мягкой улыбкой. – Но это ОЧЕНЬ важно. От этих исследований зависит будущее человечества…

– Эксперименты над ребенком…

– Мы будем щадить ее. Но… понимаете.

– Не понимаю, – сказал он шепотом.

Его собеседник прошелся по комнате. Потом подошел и присел на пол – прямо перед лицом сидящего Тритана.

– Зато я могу вас понять. Я сам месяц как похоронил… отца.

Зависла пауза и длилась долго.

– Значит, нет? Мне нельзя…

– Нет, – человек с мягкой улыбкой поднялся. – Триглавец высоко ценит ваши усилия и достигнутые вами результаты… господин Тодин. Я выражаю вам признательность от Познающей и от себя, как от сокоординатора… Ваша карьера началась блестяще.

Тритан молчал.

Мир перед его глазами был черным.

Позволенное прощание произошло невнятно и сумбурно. Он сам не мог вспомнить, о чем говорил, о чем врал; Махи кивала. Это он запомнил на всю жизнь – как она кивала, глядя через его плечо.

Всего один раз она взглянула ему в глаза.

Из-за стекла великолепной машины. Махи в жизни не доводилось видывать ничего подобного – но она осталась равнодушной к механическому великолепию. Она смотрела через стекло – на Тритана.

Через несколько лет, достигнув определенного положения в структуре Познающей, он станет наводить справки о девочке по имени Махи, первом мутанте, доставленном из изолята.

Но ничего не узнает ни тогда, ни потом, потому что материалы окажутся переданными Охраняющей главе, которая умеет прятать тайны так, чтобы они умирали).