Про две жизни и одну смерть - Ольга Пряхина

Редьярд старался переключиться на разговор, чтобы возбуждение отступило, но Агния, эта Виндикта, прекрасно справилась, лучше всякого ледяного душа.

— Нечего решать за меня, — сказала она. — Тебе не должно быть дела до того, какую энергию я использую.

— Даже если снова станешь покойницей?

— Да!

Редьярд разрывался между желанием упасть перед ней на колени и умолять не совершать такую глупость и потребностью не спрашивать ни о чем, просто сделать то, что ему кажется правильным. Он почти не спал, думал. Его не отпускала мысль, что если их первый раз так благотворно (условно) повлиял на Агнию, то стоит побыстрее устроить второй заход. И Редьярд готов был… настоять на своем. Но его останавливала мысль, что Агния потом и на пушечный выстрел Редьярда к себе не подпустит, если такой подход не сработает. Нет, он решится действовать, только зная наверняка.

— Не надо спешить. Разве тебе плохо?

Агния покраснела еще сильнее и мучительно свела брови.

— Я не хочу быть человеком, — сказала Агния. — Хватит с меня.

— После трехсот лет жизни полутрупом ты думала иначе, — резко ответил Редьярд.

— Не смей говорить мне об этой… Об этой Агнии. Я не она.

Эти слова разбивали сердце. Будто Редьярд сам не думал вчера, что эта Агния совсем другая, и он больше никогда не увидит свою, которую сжимал в объятиях на этой самой кровати, и которая обещала Редьярду, что будет с ним завтра и послезавтра, и все дни после.

Редьярд старался эти мысли гнать прочь, но они лезли обратно.

***

Обожжённые руки больше не болели, Гера отлично выспалась и полнилась воодушевлением. Сами стены Бюро внушали уверенность в светлом будущем. Ну и хвосты, конечно. Гера в который раз обернулась и свободной рукой погладила свою красоту. Думать о том, что еще три сейчас болтаются у той девчонки, Лады, не хотелось.

Директор обещал попозже прийти взглянуть на мелкую воровку хвостов.

Гера успела с ним поговорить, когда искала, где бы устроить Энтара. В конце концов она оставила яйцо в директорском кабинете, безопаснее места точно не нашлось бы. Когда она спросила у Магнуса, сколько теперь ждать вылупления, тот туманно ответил, что все зависит от самого Энтара, но обычно драконы высиживали свои яйца годами. Поэтому самки у них были такими нервными и в конце концов забили на это дело, в то время как агрессивные самцы переубивали друг друга. Так бесславно и прервался драконий род.

А Энтар, как оказалось, вообще самый миролюбивый и терпеливый дракон на свете, потому и прожил так долго, несмотря на свое кровавое императорство. Да и кто из правителей в те времена не вырезал неугодных пачками?

После разговора с директором Гера пошла на кухню, добыть еды для девчонки, а там её ждало настоящее представление. Редьярд готовил! Бывший император увлеченно перемешивал лопаткой мясо на сковородке, и ею же периодически отгонял коллег, слетевшихся на запахи. Гера принюхалась и блаженно зажмурилась, но не рискнула показываться Редьярду на глаза.

Она незаметно проскользнула в кухню, схватила чистую миску и пачку хлопьев. Из холодильника достала пакет молока и поболтала им в воздухе, проверяя, сколько осталось. Сойдет. Засунув коробку с хлопьями под мышку, Гера еще раз принюхалась, позавидовав начальнице. Вот бы ей кто-нибудь такие завтраки готовил. Правда, Гера считала себя свободолюбивой лисицей. Чтобы получать заботу, надо что-то отдавать взамен, а делиться она не любила. Отмахнувшись от глупых мыслей, Гера пошла к себе, ну, то есть к Ладе — наверняка от голода та скоро начнет обои грызть.

И вот она шагала по коридору, обратно к своей комнате, временно захваченной девчонкой. Перед родной дверью она остановилась и соизволила постучать.

— Надеюсь, ты там одетая! — крикнула Гера и толкнула створку, не дожидаясь ответа.

Лада уже проснулась и умылась, а еще напялила платье, вместо той больничной распашонки, из которой задница наружу торчала. Ладно. Хорошо еще, Лада откопала в шкафу простую хлопковую тунику в мелкую синюю полоску, а не шелковый разврат для горячих вечеринок. Гера и не помнила, когда покупала себе это скучное убожество.

— Ешь, — сказала она, свалив добычу на столик перед диваном. — Потом покажем тебя директору.

Лада буркнула что-то вроде: «Добрутро». Потом плюхнулась на диван и руками устроила хвосты позади себя. Схватив коробку с хлопьями, она смело высыпала в миску едва ли не половину и плеснула молока.

— Пожалуйста, — фыркнула Гера.

Лада ела, а Гера ее разглядывала. Худая, как доска, и такая же плоская. И голова эта ее лысая… В общем, природа красотой девчонку обделила. Любопытство толкало Геру начать задавать вопросы, хотя Агния сказала бы, что это не любопытство, это просто у неё такта как у камня.

— Зачем ты волосы сбрила? — не удержалась Гера и провела по своей макушке.

Лада дожевала и посмотрела на неё взглядом уставшего человека.

— Как будто мне хотелось, — ответила она. — Кроме длинных волос, у меня и так ничего своего не было. Но их еще в больнице сбрили, сказали, что после лечения все равно вылезут.

Лада пожала плечами, закинула новую порцию хлопьев в рот и, отвратительно чавкая, продолжила:

— Волосы отрастут, если человек живой, правильно? Только лечение не помогло, а потом меня те уроды к себе забрали и заперли. Утром проснулась, а у меня вот это, — сказала Лада и неуважительно подергала себя за один из драгоценных хвостов. — Зато болеть перестало.

Гера не очень поняла, о чем та говорит. Болит ведь, если тебя ранили или вот, хвост отрезали. Болит, если трахнули слишком сильно. Как же так — живешь, живешь, ничего с тобой не делали, и болит?

Только у людей такое бывает.

Хотя… Если поймаешь проклятье, тоже будешь мучиться на пустом месте, а совсем не повезет, то и помереть можешь. Если, конечно, не найдешь спеца, который проклятие снимет.

— Так тебя прокляли? — задумчиво уточнила Гера.

— Может, и так, — сказала Лада и даже жевать перестала. — Директриса в приюте, да. Ребята говорили, что она ведьма. Глаза у нее черные-черные, никогда не улыбается, только по пальцам линейкой бьет. Очень похоже.

Значит, пока Лада остается полу-лисой или недолисой (как удобнее), человеческие проклятия на нее не действуют? Жалко девчонку, но Гера хотела свои