Истина в твоем прикосновении - Ким Нина Окер

возможно, было немного недальновидно, потому что Кеннет прав – действия Матео означают, что у него нет шансов снова занять место при Зимнем Дворе.

Кево берет меня за руку, и я благодарна ему за это.

– Хорошо, – наконец говорит он. – Укрытие повстанцев находится в Крингойе, примерно в получасе езды к северу. Нам еще предстоит сделать некоторые приготовления, но мы свяжемся с тобой в самое ближайшее время и составим план.

Кеннет кивает, затем наклоняет голову:

– Сколько вас?

– Пятеро, – отвечает Анатолий. – С вами семеро. Это все равно меньше, чем нам хотелось бы. Но в прошлый раз в укрытии была лишь горстка повстанцев. Так что у нас неплохие шансы. Да и выбора другого нет.

К моему удивлению, губы Кеннета искривляются в улыбке.

– Пора заканчивать эту зиму.

Анатолий фыркает:

– Аминь.

Все будет хорошо

Остаток дня и большую часть следующей ночи мы проводим за составлением планов. Анатолий и Кево делают, пусть и довольно расплывчатый, набросок планировки укрытия. Кево был заперт в подвале, и, конечно же, на подробный осмотр дома его никто не приглашал. В каких-то моментах ему, как и нам, приходится предполагать, скольких повстанцев мы должны будем встретить на своем пути. В целом в плане есть невероятно много «слепых зон», но мы ничего не можем с этим поделать. За меня, а теперь, вероятно, еще и за Кево назначена награда, и не исключено, что Джозеф знает и о Кэт, Заре и Анатолии. Так что о том, чтобы съездить в убежище повстанцев, чтобы увидеть ситуацию вблизи, не может быть и речи. И даже если мы отправим туда Кеннета или Матео, у нас не будет гарантии, что при нападении в доме окажутся те же люди и в том же количестве. Так что придется идти более-менее вслепую. Наш план не назовешь хитроумным, скорее штурм с размаху головой об стену с надеждой на удачу.

Между мной и Кево все на удивление легко и просто. Если наши первые попытки сближения были довольно осторожными и странными, то сейчас мы очень естественны и расслаблены друг с другом. Он то и дело берет меня за руку и крепко держит. Когда мы вместе сидим на диване, рука Кево ложится мне на плечи, а его пальцы скользят по моему бедру. Время от времени мы целуемся, и каждый раз у меня в голове вспыхивает маленький фейерверк. Кево заставляет кровь в моих жилах кипеть в самом позитивном смысле этого слова.

– Где ты со своими мыслями? – спрашивает Кево, помахав рукой перед моим лицом, чтобы привлечь мое внимание. Я смертельно устала. За последние несколько часов мы раз за разом обдумывали различные стратегии того, как незаметно приблизиться к укрытию повстанцев и как затем проникнуть туда. Мысль о том, что очень скоро нам нужно будет туда отправиться, сжимает мне горло.

Улыбаясь, я отбрасываю свои заботы, беру спортивный топ с длинными рукавами и прорезями для больших пальцев и держу его перед собой.

– А как насчет этого?

Кево хмурится, но его глаза блестят.

– Он очень обтягивающий.

– Думаю, в том и смысл, – заговорщически говорю я и кладу его рядом с коробкой на свою кровать. Кэт и Зара после обеда уехали за покупками. Вернувшись, они молча передали мне целую коробку одежды. Мой вопрос, откуда у них все это, девушки успешно проигнорировали. Предполагаю, что они вынесли эти вещи из пустующих домов. Удивительно, но мысль о том, что вся эта одежда на самом деле принадлежит чужим людям, не беспокоит меня так сильно, как несколько недель назад. Эти люди бежали от ситуации, с которой я могу покончить. Парочка украденных джемперов и брюк не так уж и важна.

– Знаешь, почему для меня это проблема? – спрашивает Кево, указывая на топ. – Завтра нам ведь надо сосредоточиться, не так ли? Мы должны сражаться, спасать мир и все такое.

Я скрещиваю руки на груди и ухмыляюсь ему. Я уже догадываюсь, к чему все идет.

– И?

– Не думаю, что смогу сосредоточиться, глядя на это. – Он откладывает в сторону толстовку и делает несколько шагов в мою сторону. Кево медленно обходит кровать и подходит ближе. Мое сердце начинает биться быстрее, но я стараюсь не подавать виду. – Ладно бы только эти узкие брюки, это еще куда ни шло, – продолжает он. Его глубокий темный взгляд притягивает, как взгляд хищника. – Но, может, ты проявишь хоть каплю милосердия? Я не смогу сосредоточиться на прекращении апокалипсиса, если мне придется все время видеть это на тебе.

– А ты в курсе, что тоже все время носишь обтягивающие рубашки? – с вызовом спрашиваю я. – В большинстве случаев даже нет разницы, голый ты по пояс или в одежде. Все равно видна каждая чертова мышца.

– И это тебя отвлекает? – спрашивает Кево, но тут лукавое выражение исчезает с его лица, и он громко смеется. – Может быть, теперь я вообще буду ходить только топлес.

– Тогда, может, мне стоит сделать то же самое, и посмотрим, на кого из нас это произведет большее впечатление.

– Туше.

Кево преодолевает оставшееся между нами расстояние и обхватывает меня руками за талию, а затем осторожно притягивает меня к себе так, что моя грудь прижимается к его животу. Бабочки в моем животе тут же начинают порхать как сумасшедшие. Именно такое воздействие он оказывает на меня, и так было всегда. Я просто была слишком слепа и слишком одержима своей моралью, чтобы понять это с самого начала.

Когда Кево наклоняется ко мне и его губы касаются моих, я вздрагиваю. Обвиваю руками его шею и встаю на цыпочки, чтобы лучше ответить на его поцелуй. Он значительно выше меня ростом, и мне это нравится. Когда Кево обнимает меня, я чувствую, что на какой-то миг он ограждает меня от всего остального мира. Как защищающая клетка, в которой я могу спастись в любой момент, когда реальность грозит поглотить меня.

Через несколько минут Кево отрывается от меня, берет мое лицо в свои руки и нежно целует в лоб. Затем отстраняется и вдруг серьезно смотрит на меня.

Я хмурюсь:

– Что случилось?

Его большой палец касается моих губ.

– Завтра будет опасно, – тихо говорит он. – Очень многое может пойти не так.

– Но ведь так можно сказать о каждом дне нашей жизни, разве нет? – Я поворачиваюсь и целую его ладонь. – Сейчас никто из нас не может быть уверен, что доживет до следующего дня.

– Ух ты. Отличный настрой.

– Просто я реалистка, – говорю я, пожимая плечами. – Завтрашний