Как много событий вмещает жизнь - Александр Дзасохов

Надо сказать, что необходимого согласия и координации в работе комиссии не было. Внутри ее постоянно шла, внешне не очень заметная, но, по сути, весьма жесткая борьба за определение ключевых положений стратегического развития. В какой-то период вторым человеком в комиссии после Горбачева, который курировал работу формально, постоянно отвлекаясь на другие дела, был Ивашко. Как бывший научный работник, преподаватель высшей школы, он подошел к порученному основательно. Однако потом он отошел от работы, и его заменял Фролов. Однако и его председательство продолжалось недолго. На заключительном этапе работы обязанности руководителя рабочей группы Горбачев возложил на меня. Я провел несколько заседаний, на которых обстоятельно обсуждались разделы, связанные с отношением партии к науке, образованию, ролью в обществе интеллигенции, вопросам парламентаризма, пониманию многопартийности в правовом государстве.

В аппарате ЦК работать над программой партии мне помогали заведующий идеологическим отделом, прекрасный историк и организатор А.Я. Дегтярев, руководитель группы консультантов Ю.И. Филиппов, известный ученый-историк В.Ф. Ли, мой помощник В.А. Червиченко, многие другие сотрудники.

На заседаниях комиссии давали о себе знать политическое противостояние, ожесточенная, хотя и сильно завуалированная полемика. Это было вполне естественно. Мы находились в самом начале неизведанного пути, когда любая неожиданная находка могла оказаться спасительным средством, возвращающим больного к жизни.

В многомиллионной партии, переходившей к широкой демократизации, и не могло быть полного совпадения взглядов. В те дни на Старую площадь поступали тысячи писем с мест. Люди стремились донести самое важное. Конечно, хотя бы прочесть все было невозможно. И все-таки наиболее интересные идеи в том или ином виде вошли в проект, обнародованный позднее для обсуждения.

Повторю, борьба не прекращалась ни на минуту. Так, обсуждение проекта программы партии вызвало острейшие дискуссии по вопросам о земельных отношениях и средствах массовой информации. На первом же совещании с главными редакторами партийных изданий я попросил их уделять особое внимание общепартийной дискуссии по проекту программы. И ни в коем случае не ставить при этом заслон для обсуждения альтернативных предложений. Дискуссия должна была стать своеобразным референдумом о том, какой быть партии, как ей действовать в новых условиях.

Результаты превзошли все ожидания. В итоге появилось по меньшей мере пять вариантов новой программы. Еще недавно такое «вольнодумство» было невозможным. Но теперь никому не возбранялось высказывать собственную точку зрения по любому вопросу партийной жизни.

Альтернативные проекты предложили Компартия России, группа ученых под руководством профессора Ричарда Косолапова, Движение коммунистической инициативы, группа научных работников АН СССР, клуб «Постперестройка».

Различия, причем немалые, между проектами программы, хорошо просматривались. В основном речь шла о различиях между демократами и консерваторами в КПСС. Особенно жесткой была позиция сторонников Российской компартии, которые утверждали, что руководство КПСС во главе с Горбачевым якобы перешло на «оппортунистические позиции», отказалось от идеалов социализма. Это предвещало еще большее обострение борьбы в недалеком будущем.

В ходе работы над проектом, особенно над его экономическими формулировками, мне приходилось встречаться со многими известными экономистами. Любопытно, что рыночником в той или иной степени считал себя практически каждый. Однако все трактовали рынок по-своему. Поэтому было крайне трудно договориться о практических методах реформирования экономики. Все понимали назревшую необходимость децентрализации, либерализации хозяйственных взаимосвязей, но никто не ставил вопроса о приватизации.

Регулярные встречи с видными деятелями науки и культуры давали много полезного. В состав постоянных комиссий вошли известные представители творческой интеллигенции. Тогда в зданиях на Старой площади стали часто появляться историк Рой Медведев, недавно избранные в члены Центрального Комитета экономисты Лацис и Бунич, известные актеры Ульянов, Губенко и другие. Это были авторитетные в обществе люди, общение с которыми было очень полезно для получения дополнительной информации о состоянии умов в обществе.

Мы готовы были сотрудничать со всеми политическими силами, за исключением явных экстремистов и сепаратистов. Не отвергали возможность диалога с радикальной демократической оппозицией. Но, к величайшему сожалению, очень мешало резкое размежевание политических сил. Возникли партии и движения, идейным кредо которых стали национализм, сепаратизм, деструктивная позиция по отношению к КПСС, к государственной власти. С этими силами диалога у нас не получилось, да и не могло получиться.

Стремление к обновлению партии, демократизации общественных отношений не было для нас просто дежурной декларацией, как это пытались представить некоторые наши недобросовестные оппоненты. Не припомню ни одного заседания Политбюро, на котором подверглись бы сомнению принципы демократического переустройства общества, необходимость радикальной перестройки экономики, правомерность многообразия форм собственности. Новое понимание социальных и политических ценностей рождалось в острых дискуссиях и спорах на Старой площади. Двери были широко открыты для ученых, партийных руководителей и рядовых коммунистов, нередко вносивших дельные предложения.

Кратко остановлюсь на работе клуба «Постперестройка» под руководством Сергея Кургиняна. В разработке справедливо отмечалось, что в истории нашей партии наступил момент, требующий переосмысления не отдельных положений марксистской теории, а обновления всей теоретической базы партии. Но аналогичный вывод содержался и в нашей концепции программы. Так что авторы альтернативного проекта двигались параллельным курсом.

Другая мысль членов клуба «Постперестройка» – о характере общественного прогресса была достаточно важной, но не оригинальной. Идея о том, что развитие человечества предполагает неожиданные зигзаги, откаты назад, неоднократно высказывалась в марксистской теории. При подготовке нашего проекта программы мы исходили из того, что общественный прогресс – это процесс, хотя и детерминированный наличными условиями и набранной инерцией движения, но никем и ничем до конца не предопределяемый. Он постоянно подвергается воздействию общественных сил и личностей. Воздействию, способному вызывать как энергию творчества, так и стихию социального разрушения.

Еще один проект программы партии, заслуживавший внимания, опубликовала весной 1991 года ленинградская газета «Воля». Его автором стала «Программная рабочая группа Движения коммунистической инициативы», возникшая в кулуарах съезда коммунистов России.

Не было сомнения в том, что сторонники движения искренне стремились отстоять гуманистические ценности, являлись в целом сторонниками социалистического развития страны. Инициаторы проекта ссылались на Декларацию независимости США, Декларацию прав человека и гражданина времен Французской революции, Всеобщую декларацию прав человека, Заключительный акт совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе и ряд других авторитетных документов.