Красная угроза - Вадим Панов

– Почему ты согласился сопровождать неизвестную чуду? – продолжил рыцарь.

– Откуда я знал, что она неизвестная? – искренне отозвался наёмник. – Думаешь, я всех ваших поимённо знаю?

– Почему ты мне тыкаешь? – возмутился рыжий.

– А ты?

– Мне так удобнее.

– А я – машинально, – улыбнулся Артём.

– А теперь так же машинально возвращайся к нормальному обращению и говори мне «вы», – грубовато предложил чуд.

Но наёмник пропустил его слова мимо ушей.

– Когда меня отпустят?

– Хочется на волю? – издевательски поинтересовался рыцарь.

– Осталось много незавершённых дел.

– Им придётся подождать или завершиться без тебя, – сообщил дознаватель. – Ты обвиняешься в очень серьёзном преступлении, чел, поэтому пока побудешь здесь. И не рассчитывай на помощь навов: если Сантьяга потребует освобождения, мы передадим тебя людам. А люды считают, что ты причастен к смерти Богданы.

– Богдана, это…

– Девчонка, которая разбилась на Ярославке.

– Ах, вот в чём дело!.. – Артём потёр подбородок. – Какого чёрта вы это затеяли?

– Нам нужна Дагни, – объяснил чуд. – И ты поможешь нам до неё добраться. Тем или иным способом.

* * *

«Молния! Пресс-служба Великого Дома Чудь только что разослала сообщение об аресте известного наёмника Артёма Головина. Чуды обвиняют члена команды Кортеса в „тяжком преступлении“, правда, не уточняя, в каком именно, и предлагают его сообщникам сдаться до полуночи. Реакция Тёмного Двора, на который чаще всего работает команда Кортеса, пока неизвестна. Наши аналитики предполагают, что Головин оказался втянут в некую интригу и в настоящий момент является заложником Ордена…» (Тиградком)

«Пресс-служба Великого Дома Людь официально подтвердила гибель во время ночных заездов феи Богданы, молодой, но уже известной ведьмы, одной из тех, кого именовали „надеждой Зелёного Дома“. „Тиградком“ приносит соболезнования родным и близким несчастной девушки, но мы не можем не задаться вопросом: связана ли трагическая гибель Богданы с арестом известного наёмника Артёма Головина?» (Тиградком)

* * *

Москва, Подмосковье, Рязанская область,

8 июля, пятница, 16:01

В последнее время их появилось очень много – посёлков и даже поместий, уютно расположившихся вдоль неспешной Оки. Старые деревни, безусловно, остались, но между ними, как на дрожжах, росла недвижимость, в которую сбегали от надоевшего городского шума москвичи. Сбегали по-разному: одни предпочитали объединяться в организованные поселки, не желая терять привычный комфорт, другие селились отдельно, ставили дома в укромных уголках, подальше от посторонних глаз и случайных прохожих, и наслаждались подлинной тишиной и уединением. И пожилая пара, значащаяся по документам пенсионерами Завалинскими, Ладой и Добрыней, были из числа последних. Старые, но ещё крепкие люды давно отошли от дел, потеряв интерес и к интригам, и к магии, и решили провести остаток жизни, наслаждаясь обществом друг друга. Иногда путешествовали по миру, но большую часть времени проводили в своём доме, терпеливо дожидаясь, когда дочь подарит им внуков. Когда-то семья была большой, у Лады и Добрыни было три сына и две дочери, но время и войны их не пощадили, и теперь продолжение рода могла гарантировать лишь Ольга.

Которая перешла дорогу Всеведе…

Впрочем, до недавнего времени это обстоятельство не имело особого значения, поскольку никому не пришло бы в голову трогать престарелых родителей политического противника, однако Всеведа не постеснялась внести в традиционный уклад новые правила.

И поэтому в небольшой, но очень красивый дом, стоящий на высоком берегу Оки, приехала воевода Сияна. Инкогнито. Предприняв все возможные меры, чтобы остаться неузнанной даже после расследования, которое проведут опытнейшие маги. Существовала высокая вероятность, что она и будет возглавлять дознание по факту убийства родителей Ольги, но Сияна не собиралась рисковать: тщательно подогнанный комбинезон гарантировал, что в доме не останется не то чтобы волоса, но даже частички кожи; мощное маскировочное заклинание скрыло построенный портал; и ещё одно, весьма сложное заклятие, прятало следы ауры.

Сияна знала, что не останется не замеченной Добрыней и Ладой, поскольку дом окружало простейшее сигнальное заклинание «Серебряные колокольчики», снять или обойти которое не могли даже самые сильные маги, но это обстоятельство воеводу не смущало: переместившись на Оку, ведьма сразу же запустила искажающий артефакт, на время заблокировав создание порталов, и отключила всю возможную связь, чтобы старики не смогли подать сигнал бедствия.

Родители Ольги были обречены…

* * *

– И что, много их там собралось? – осведомился Кувалда, подтягивая бронежилет. Бронежилет скрипел и подтягиваться не желал, поскольку в последний раз надевался года два назад, а с тех пор великий фюрер несколько раздобрел.

– Много, – подтвердил Заморыш, осторожно выглядывая в окно из великофюрерского кабинета.

Во дворе Форта в очередной раз собралась толпа, и тощий боец боялся, что начнется пальба и какая-нибудь случайная пуля оборвет его молодую и перспективную жизнь. И хотя знал, что окна в кабинете Кувалды защищены, не рисковал и разглядывал происходящее вполглаза, укрывая молодое тело за стеной.

– Гниличи? – уточнил великий фюрер.

– Гниличи тоже… Их ваще больше всего.

– Так я и фумал…

– Ты знал, что Абажур со Штаниной снюхается? – изумился Заморыш. Одноглазый ответил ему удивлённым взглядом, и опомнившийся боец молниеносно добавил: – Твое великофюрерство. – Выразив положенное уважение быстрой скороговоркой. Впрочем, в минуты кризиса этого было достаточно.

– Не знал, а фогадывался, – многозначительно произнёс великий фюрер. – Я потому и возглавляю семью, что могу впереф фогафываться.

Заморыш восхищённо раскрыл рот, потом вспомнил о своих обязанностях и вновь выглянул в окно.

– Начинается, кажись.

Судя по распахнутым ртам, собравшийся народ завопил, и Кувалда тяжело вздохнул: предательство Абажура ухудшило его положение.

– Что фелают? – спросил он, заканчивая прилаживать бронежилет.

– Твое великофюрерство оскорбляют, – охотно ответил боец. – Действием.

– Каким ещё фействием?

– Дерзким.

– Насколько ферзким?

– Ты разозлишься…

А придумала эту выходку, конечно же, Штанина.

– Доколе?! – завопила она, выскакивая на наспех сколоченный подиум. – Доколе, Гниличи?!

Подиум заскрипел и зашатался, но устоял даже после того, как рядом с шустрой Штаниной встал Абажур. И Жуций, и Сопля советовали использовать крепкую и привычную виселицу, но Штанина отказалась, сказав, что им нужно обязательно стоять под государственным портретом Кувалды, а для чего – выяснилось лишь сейчас.