Моё желтоглазое чудо. Книга 2 - Кира Оксана Валарика

— Иди сюда, — прохрипел похититель и слабо махнул рукой.

Это было настолько неожиданно, что я невольно дернулась, немного шарахнувшись назад. Но, подавив слабовольное желание спрятаться от этого всего где-нибудь подальше, все же пошла вперед.

С минимального расстояния в полшага, которое я смогла себе позволить, все выглядело еще хуже.

Кровь была повсюду. Она пропитала его одежду, измазала открытые участки, покрывая ужасного вида раны, пропитала ковер под ним, расползаясь по ворсу все дальше и дальше. Это было действительно страшно. То есть… Шеридан, постоянно меняющий маски и играющий в какие-то не совсем понятные игры меня пугал до дрожи, но Шеридан истекающий кровью пугал гораздо сильнее. Гораздо, гораздо сильнее. Это кто ж его так?!

— Ты… — я запнулась, не зная, что именно хочу спросить в первую очередь. И можно ли задавать такие вопросы.

— Умру примерно через минуту, — прохрипел парень и, на пару секунд прикрыв глаза, шевельнул рукой, будто собирался протянуть ее ко мне, но не получилось: — Номер.

— Что? — я присела рядом на корочки, вслушиваясь в его затухающий голос.

Сердце колотилось в груди, вызывая дрожь во всем теле, и мне самой приходилось прилагать усилия, чтобы голос не сорвался.

— Номер телефона у меня в руке, — собравшись с силами, пояснил Шеридан. — Позвони, когда я… отключусь. Телефон у меня в кармане. Ты… — он закашлялся, из уголка губ потекла тонкая струйка крови, испугавшая меня еще сильнее, хотя куда уж сильнее-то. — Ты должна позвонить. Номер.

Он снова попытался поднять руку, и до меня, наконец, дошло, что мне нужно забрать зажатую в его пальцах карточку, похожую на визитку.

Сморгнув испуганные слезы, я осторожно вытащила измазанный в крови прямоугольник плотной бумаги, на котором был лишь набор цифр и ничего более.

— Позвонишь, — уже совсем шепотом добавил Шеридан. — Скажешь, что я мертв, что тебе нужна помощь. И не плачь. Все хорошо будет.

Я хотела было заспорить, что совсем я и не плачу, это все без моего согласия и одобрения, но его глаза были закрыты.

И он не дышал.

Я поперхнулась собственным вдохом, глядя на него с первобытным ужасом и отказываясь верить в происходящее. Он… Он ведь не мог действительно умереть? Конечно, не мог. Он ведь ужасное зло невиданной силы, он не мог умереть.

Всхлипнув, я несмело протянула руку и слабо толкнула его в плечо:

— Шеридан? Это не смешно. Это действительно не смешно!

Он вероломно не шевелился. Только от моего толчка голова отклонилась в сторону, словно он от меня отвернулся и скрывает насмешливую улыбку, дескать «ну вот, опять купилась, дурочка».

Встав на колени, я наклонилась над ним, оперевшись одной рукой по ту сторону его тела и заглянула в лицо, надеясь увидеть ту самую улыбку.

Но улыбки не было. Была только еще одна струйка крови, медленно ползущая от уголка его губ по мертвенно бледной щеке.

И я бросилась проверять пульс, хоть не особо и умела это делать. А потом попыталась вспомнить, что нужно делать в такой ситуации. Искусственное дыхание? Непрямой массаж сердца?..

Это было бы глупо. То есть с него натекло море крови и он весь был покрыт действительно ужасными ранами, которые и были источником этого моря. Здесь нужно было переливание и несколько часов операций по зашиванию всех порваных и порезанных тканей. А то и пересадка пары внутренних органов. Какое искусственное дыхание?!

Я с ужасом прижала к губам руку, внешней стороной ладони, потому как внутренняя, включая пальцы, была измазана в крови, и осела на ковер рядом с Шериданом, шмыгнув носом.

Стоило это признать. Он действительно мертв. И это было кошмарно. И дело было не только в том, что я была неизвестно где, за окном выла метель, а рядом со мной был окровавленный мертвец. И даже не в том, что мне предстояло этого мертвеца обыскать в поисках упомянутого им телефона. Просто…

Нет. Шеридан был ужасным. Он был злом. Он похитил Амелию, он нападал на нелюдей, он наслал волков на Эда, если я правильно поняла те его слова о любимой собаке. Он забрал меня от Нейтана и забавлялся, глядя на наши страдания, на мой страх. Играл со мной в друга, но осознанно криво надевал эту маску. И был заботлив и мил со мной только потому, что я вела себя хорошо и не злила его.

И сейчас, отыскав его мобильник, я могла позвонить вовсе не по данному мне номеру, а Нейтану. Или Дарэлу. Я прекрасно помнила их номера.

Но я сидела на месте, зажимая рот другой, не измазанной в крови рукой, и по моим щекам текли крупные слезы. Потому что как бы я не хотела, я не могла порадоваться его смерти, каким бы ужасным существом он ни был. И дело было не в том, что находиться рядом с мертвым — это тихий ужас. А в том, что я была не тем человеком, что пожелал бы смерти своему врагу. Возможно, если бы он успел натворить что-то действительно непоправимое, тогда я смогла бы отступиться от собственных убеждений, но здесь и сейчас, глядя на израненное, застывшее тело, я не испытывала ни радости, ни удовлетворения. Мне было больно и страшно.

Я не хотела его смерти. Я хотела понять его, и чтобы он перестал ломать мою жизнь. Умирать при этом было совершенно не обязательно.

— Соберись, — приказала я себе, когда от сдерживаемых слез начало давить в груди и перехватывать дыхание. — Он твой враг. Найди телефон и звони домой. Пусть это все закончится.

Заставить себя снова прикоснуться к нему, было непросто. Но пришлось. Потому как выбора у меня особо-то не было.

Его одежда была мокрой и липкой от крови, а еще порванной фактически в клочья, что навевало подозрения, что телефон может быть в не менее плачевном состоянии. Но все оказалось еще хуже — его просто не было. Я, глотая слезы и подавляя дрожь, обшарила все возможные карманы, но нашла только обрывки наушников.

Это шутка такая? Или он его просто потерял и не заметил?

Я снова села на прежнее свое место, глядя то на лохмотья, в которые превратилась одежда моего похитителя, то на зажатые в моем кулаке провода, бывшие наушниками. Метель за окном усилилась, погрузив комнату в грязно-серые сумерки, разбавленные отблесками голубоватых языков пламени в камине.

И