Титаникус - Дэн Абнетт

Геархарт размышлял. Архивраг, по его долгому опыту, зачастую не обращал внимания на логичную тактику и стратегическое преимущество, но тут было странное решение даже по извращенным меркам Архиврага. Было общеизвестно, что западный бастион — самый надежный и крепкий участок обороны Сборочной Площадки, обильно усеянный тяжелыми батареями, лазерными барьерами и пустотными щитами. Скала представляла собой куртину девяностометровой толщины, а внешняя сторона утеса была практически неприступной для карабкающихся войск. И все же враг упорствовал, несмотря на несколько ударов штурмовой авиации улья.

«Что они знают? — спрашивал он себя. — Какие мысли скрывают за слепой агрессией?»

Игнорировать дальше их было уже нельзя, и Геархарт послал туда Бормана, командующего «Дивинитус Монструм», во главе отряда из четырех махин. Прямо перед боем ульевых курантов Борман отрапортовал, что отряд идет полным ходом в менее чем тридцати минутах от столкновения с врагом у западного бастиона. Борман с удовольствием предвкушал повторение сокрушительной битвы махин против наземных войск, как в Подгоксовом Крае.

Затем начался мощный штурм. К северным воротам сборочных площадок, к месту, известному как Ступени Титанов, бок о бок явились три вражеских «Разбойника».

Ночь выдалась ясной и холодной. Махины вышли атакующим шагом из рабочего поселения Гокс и разогнали тьму. «Разбойники» целеустремленно направлялись к северным воротам, непрерывно выпуская из гигантских ракетных коробов на жучьих спинах свистящие потоки ракет.

Глядя в манифольд из своей раки, Геархарт наконец-то понял тактический замысел Архиврага. Массированная атака на западный бастион служила для отвлечения внимания, чтобы постараться оттянуть силы от гораздо более уязвимых Ступеней Титанов.

Грубая и неуклюжая попытка сбить с толку. Детская уловка. Это было именно то, что, после тщательного обдумывания атаки на западный бастион, Геархарт и предвидел. И почему, в свою очередь, «Инвиктус Антагонистес» ждал встречи с ними у Ступеней Титанов.

Ступени Титанов были, по существу, огромной вереницей широких ступенчатых платформ, высеченных в склоне горы Сигилит. Платформы шли от подъема северных ворот в стене утеса вниз, к широкой сквозной магистрали, уходящей на запад к Аргентуму. Ступени были сделаны специально, чтобы махины могли спускаться своим ходом, с платформы на платформу, со сборочных площадок, как люди спускаются по широкой лестнице. Через каждые несколько сотен метров узкие лестницы человеческих размеров сбегали между гигантскими ступенями. Ступени Титанов были одной из самых впечатляющих и знаменитых достопримечательностей Ореста, уступая лишь Марсову полю. Во время праздников здесь собирались огромные толпы, чтобы посмотреть, как новые или восстановленные махины торжественно сходят с величественных площадок. Такие события передавались на всех публичных экранах в прямом эфире.

В свете позднего дня «Инвиктус Антагонистес» тяжело взошел по первым нескольким ступеням, затем сдал задним ходом к нависающему скальному выступу сбоку от огромной ступенчатой арены, словно часовой, вставший спиной к стене.

Геархарт отдал приказ отключения систем на пятнадцать минут.

— Попить и поесть, — передал он своему модерати Берналу через аугмиттеры. — Всем отстегнуться и размяться. Лично проверить автоматы заряжания, модерати.

— Есть, мой принцепс.

Пьетор Геархарт по любым человеческим меркам был существом древним. Его тело на шестьдесят восемь процентов состояло из бионики, а оставшаяся плоть была много раз пересажена. С блоком мыслеуправления «Инвиктус Антагонистес» он был связан триста тридцать сидерических лет, а принцепсом максимус легио пробыл двести восемьдесят три. До принцептуры восемнадцать лет служил модерати на «Августус Терминатус» под началом Люциуса Каринга, до этого — шесть лет фамулюсом у придирчивого капитана махины Эрвина Гекаты на борту неукротимого «Империус Диктацио».

Это была долгая жизнь — и полная событий. Единственное, чего боялся Геархарт, — это окончательного исчезновения своей человеческой сути.

Постепенную потерю и замену физического тела он мог перенести. Не считая обычных обновлений, медицинских осмотров и время от времени лечения от ран, он находился в амниотической раке более трехсот лет. В подобных условиях плоть и кости слабели и разрушались, невзирая на всю тщательность биологического ремонта.

Медленное разложение было вполне ожидаемым, и мало кто из принцепсов его страшился. Что сожалеть о потере моторных функций или твердости мускулов на руках и ногах, когда ты можешь потрясать шагами землю, видеть на тысячи километров и разрушать целые города небрежным движением мысли?

Нет, если чего и страшился Геархарт, так это потери своей личности. Он знал, что в конце концов это случится. Как атрофируется тело, так и разум все больше и больше уходит в плотную матрицу БМУ, а личность — деградирует.

Геархарт начал бороться с неумолимым сползанием во тьму, стараясь сохранить ощущение себя. Он пытался установить человеческие отношения с экипажем и друзьями принцепсами, обращаясь к ним по имени и уделяя особое внимание признанию их физических нужд и ограничений. Он стал разговаривать с ними напрямую, когда возможно, и старался использовать аугмиттеры вместо скоростного канта. Он изо всех сил пытался общаться с ними как человек, а не командующая машина. Он боролся за то, чтобы оставаться человеком, несмотря на тот факт, что от него самого сохранился практически лишь могучий мозг, поддерживаемый в беспомощном замедлении жизненных функций, — все, что осталось в нем действующего.

В последние годы внешние границы разума начала поглощать глухая тьма, словно отмирали внешние, человеческие слои Пьетора Геархарта — отмирали или становились ненужными.

Геархарт ненавидел признаки подступающей тьмы. Не хотел теряться в ней. Он не хотел умереть или, по крайней мере, перестать быть Пьетором Геархартом.

Он знал, что это такое. Он видел старого Каринга в конце этого процесса, видел, как тот бредил в своем резервуаре, прежде чем им пришлось отсоединить его.

Солнце опускалось все ниже; они ждали, стоя на Ступенях Титанов. Бернал и остальной свободный экипаж болтались по мостику, посасывая питательную жидкость, разминая ноги и проверяя аппаратуру. Венк, техножрец, вышел из своей каморки провести службу о ниспослании благодати.

Через манифольд Геархарт наблюдал, как небеса наливаются розовым и солнце медленно тонет, превращаясь в апельсиновые корки света на горизонте. Неожиданно осознав, что на него тоже на секунду опустился внутренний закат, Геархарт был вынужден заставить себя очнуться при помощи оживленной беседы.

— Похоже, будет холодная ночь, модерати, — произнес он через аугмиттеры.

Бернал замялся, не зная, что ответить. В последнее время принцепс начинал удивлять его попытками простого общения. Как разговаривать с принцепсом о том, какая будет погода? Конечно, Геархарт знал все заранее. На обшивке корпуса — температурные мониторы, сенсоры давления воздуха окружающей среды, ветряные флюгеры плюс предсказывающая метеорологическая диаграмма в манифольде. Геархарт не был, собственно говоря, человеком — тем человеком, который бы праздно трепался с ним о погоде, словно с другом или товарищем.