Мой любимый киллер - Татьяна Полякова

Я сказала «до свидания» и покинула комнату, в коридоре возледвери меня ждал все тот же парень, правда, теперь поглядывал с изумлением,проводил до выхода из ресторана и даже сказал «пока», а швейцар добавил:

— Заходите.

— Обязательно, — порадовала я.

— Что он сказал? — задал мне вопрос Саша, кактолько мы отъехали от ресторана.

— Думаю, он мне поверил.

— Сейчас узнаем. Вадим, будь внимателен. Проверь, нетли «хвоста».

— А я что делаю? — проворчал тот. Мы немногопоплутали по городу и, не обнаружив ничего подозрительного, отправились на квартируБата. Вадим пробыл в ней несколько минут, посмотрел на меня, потом на Сашу изаявил:

— У меня дела. Полагаю, военных действий не намечается,значит, я — третий лишний. — С этими словами он удалился, а я села вкресло возле окна, потерла лицо ладонями, вздохнула и принялась разглядыватьсвои руки.

— Думаешь, Ваня у Извекова? — осторожно спросилСаша.

— Он должен знать, где ребенок.

— Мы ведь уже обсуждали это: мальчик живет с человеком,которому доверяет.

— Саша, ради бога, перестань, — взмолиласья. — Если Извеков ни при чем, значит, мой сын погиб. Нет логическогообъяснения тому, что кто-то другой держит у себя ребенка.

— Логика — коварная вещь, — пожал он плечами,постоял, глядя в окно, и спросил:

— Что будем делать?

— Ждать, — ответила я. — Ничего другого неостается.

Поздно вечером мы пили чай, Саша о чем-то думал и несколькораз отвечал невпопад, вопросов вовсе не задавал, а мог бы. Например, такой:куда подевалась фотография? Была, и вот ее нет. Не заметить, что она исчезла,просто невозможно.

Он отодвинул чашку в сторону и вдруг сказал:

— Послезавтра хоронят Бата…

— Извини, — нахмурилась я. — Он, конечно,твой друг, но слезы у меня его смерть не выжмет. Он убийца, и тебе этопрекрасно известно.

— Не так все просто, — вздохнул Саша. —Знаешь, я хотел бы поговорить с тобой о нем…

— О Бате? — не поняла я.

— Да, — кивнул Саша. — Он…

— Стоп, — резко перебила я. — Мне ясно, о чемты. Там война, здесь другая жизнь, вы вернулись героями, которые никому ненужны… Я читала Ремарка. Извини, но я не хочу понимать твоего Бата. Емузаплатили, он послал киллера, и все, кого я любила, погибли. Может, мне стоитпойти к нему на похороны и попросить за это прощения?

— Успокойся, — сказал Саша. — Я не прошу тебяпростить его. Я просто хотел сказать: Бат был хорошим человеком, как бы нелепоэто ни звучало. Иногда жизнь загоняет в угол, и выбраться оттуда непросто,особенно если некому тебе помочь.. — Он посмотрел, грустно улыбнулся идобавил:

— Кому это знать, как не тебе.

Я закусила губу и попыталась что-то ответить, но Сашаподнялся и ушел в комнату.

Я вымыла посуду, с удивлением обнаружив, как дрожат моируки, не выдержала и пошла за ним. Работал телевизор, а Саша сидел на полу исмотрел не на экран, а в угол комнаты. Я замерла в дверях и позвала тихо:

— Саша… — Он поднял голову. — Почему ты заговорилоб этом? — с трудом подбирая слова, спросила я.

Он неожиданно улыбнулся, протянул мне руку и сказал:

— Да ну их к черту, эти разговоры.

Крест позвонил около пяти. Я считала, что ждать звонкараньше, чем через два-три дня, бессмысленно, потому удивилась, а вслед за этимиспугалась.

— Приезжай, — буркнул он и добавил:

— Жду. Саша был в ванной, я кинулась туда, влетела, непостучав, и пролепетала:

— Он позвонил.

— Что-нибудь сказал?

— Нет.

— Через пять минут я буду готов. Он был готов дажераньше, я все это время носилась по комнате.

— Как думаешь? — спросила я жалобно.

— Ты имеешь в виду ребенка?

— Конечно. Господи, что я еще могу иметь в виду?

— Тебе нельзя ехать в таком состоянии. Успокойся.

— Почему он мне не сказал?

— Лена… — Саша торопливо обнял меня, прижал к себе, мыпостояли так некоторое время, потом он слегка отстранился, улыбнулся и дажеподмигнул:

— Ну, где там твое чувство юмора, давай его сюда.

— А если он скажет, что Ванька мертв?

— Не скажет. Ванька жив, и мы его найдем. Выпей чаю, ипоедем к Кресту.

— Какой, к лешему, чай? Едем быстрее. Саша попробовалсвязаться с Вадимом, но его не отыскал, впрочем, с моей точки зрения, неособенно и старался.

— Поедем на такси, — бросил он торопливо.

Возле ресторана мы разделились, он занял позицию на углу угазетного киоска, а я стала подниматься по ступенькам. Швейцар почему-тоотсутствовал, зато в холле меня ждал вчерашний парень. На этот раз обыскиватьне стал, изобразил подобие улыбки и кивнул, а я попробовала решить, является лиэто добрым знаком.

Мы вновь прошли тем же коридором, поднялись на второй этаж иостановились возле заветной двери. Постучав, парень сделал пару шагов всторону, а я вошла.

Сева сидел за столом, вместо пиджака в клетку сегодня на нембыла светлая рубашка навыпуск. Услышав скрип двери, он поднял голову и вроде бытоже собрался улыбнуться, но в последнее мгновение передумал и просто кивнул настул:

— Садись.

Я прошла и села, глядя на него в томительном ожидании. Настоле графин, две рюмки, закуска, Крест посмотрел на меня, на стол и предложил:

— Выпьешь?

— Это он? — спросила я и кашлянула, голос звучалхрипло.

— Он, — нехотя ответил Сева.

— Я… я думала, это займет гораздо больше времени.

— Я ж тебе говорил, у меня с предателями разговоркороткий. Вызвал, спросил, а когда я спрашиваю, мне отвечают.

— Ясно, — кивнула я, закусив губу.

— Да… — Сева откинулся на спинку стула. — Занятнаяполучилась история… — Он вдруг поморщился и сказал без перехода: