Соната для грешника - Джулия Тард

Смешно подумать,… прямо душа поэта. Проснулась и совершенно не собирается затыкаться. Даже самому стало тошно от происходящего. Так сильно желать не женщину, а её душу.… Вот же проклятье… Я целовал её, пытаясь добиться равнозначного ответа, но Клер лишь безвольно подчинялась, не делая ничего по своему собственному желанию. Не выдержав, я всё же скользнул языком по внутренней стороне её губ, и она снова задрожала.

– Тебе неприятно? – прошептал горячим дыханием прямо в висок.

– Приятно.

– Тогда почему ты не принимаешь участия?

– Не хочу всё испортить.

Улыбнувшись, я снова впился в неё поцелуем, не в силах поступить иначе. Моя милая, маленькая девочка, как же сильно ты меня боишься.… И как же сильно я тебя хочу…

– Прости. Я всего лишь сам хотел тебя раздеть, но это совсем не значило, что именно мне решать, что и как должно быть. Поцелуй меня, Клер. Поцелуй так, как тебе этого хочется.

И моя девочка повиновалась…. На этот раз от её застенчивости не осталось и следа. Закинув руки мне за шею, она наконец-то смогла поцеловать меня по-настоящему крепким поцелуем. По-хозяйски горячим и жадным.… На этот раз уже она вела, и она приказывала, как и что я должен делать.

Клер требовала. Настаивала и брала именно то, чего хотела. Моя милая девочка заставляла повиноваться своей воле, подчиняя себе одними только поцелуями. Ну как же тяжело было держать себя в руках после такого долгого воздержания, но мне совсем не хотелось прекращать нашу близость. Не хотелось лишать Клер ласки.

Раздев её, укладывая в кровать, я с сущей жадностью впивался глазами в такое безупречное женское тело. Совершенно изумительное… Совершенно идеальное… Округлая грудь содрогалась от её глубокого прерывистого дыхания, а Клер беспомощно сжимала в руках одеяло, в своей безрезультатной попытке умерить растекающееся по венам возбуждение.… И в это самое мгновение я понял, что стал её рабом.

Накрывая её собой, касаясь языком нежной шеи, мне безумно понравилось чувствовать, как необратимо я растворяюсь в этой женщине. Её аромат просачивался мне под кожу, заставляя каждой своей клеточкой прочувствовать нашу с ней близость. Близость, которой у меня ещё никогда и ни с кем до неё не было.

– Нет! – протестующее подалась вперёд, когда, сняв с неё крошечное бельё, я провел языком по внутренней стороне бедра, приближаясь к сокровенным изгибам её киприды.

Перехватив мешающую мне руку, прекрасно понимая, как неловко Клер в этом момент, я старался касаться её как можно мягче и аккуратнее. Было понятно, что для неё эта ласка была впервые в жизни, и потому мне хотелось, чтобы она стала для неё по-настоящему незабываемой. Вырисовывая языком на её нежной коже неторопливые узоры, я отчётливо чувствовал, как Клер выгибает спину, одобрительно откликаясь своими возбуждёнными стонами на мои прикосновения.

Мне нравилось видеть, как она изнемогает в моих руках. Как утопает в удовольствии, неспособная совладать со своими желаниями. Потянувшись к набухшей груди, я сжал затвердевший сосок, лукаво перебирая его пальцами. Её гортанный стон явно дал понять, что Клер сходит с ума от того, что я с ней делаю.

Дыхание участилось, спина выгнулась, всё больше и больше прижимая меня к себе, и, беспомощно вскликнув, моя любовница наконец-то расслабилась. Дав ей возможность отдышаться, не нарушая тот приятный дурман, что обволакивал сейчас её сонное сознание, я поднялся, смотря в затуманенное лицо:

– Тебе хорошо, Клер? – игриво прикусил её дрожащие губы. – Я хочу, чтобы тебе было хорошо рядом со мной.

– Мне хорошо…

Впиваясь в неё жадным поцелуем, я решил слегка сбавить напор, предоставляя Клер полную свободу действий, не ожидая того, что она решит сделать мне минет.… Ещё каких-то полчаса назад эта малышка не могла находиться рядом со мной, не дрожа от какого-то необъяснимого страха. А теперь так спокойно решила сделать то, на что со своими любовниками не соглашаются, куда более раскрепощённые женщины.

Влажные губы аккуратно скользнули по головке, встречая её в своём горячем ротике нежными прикосновениями язычка, и я отключился…

«Девочка моя, какая же ты всё-таки жестокая…» – ухватив её за волосы, я кончил, прекрасно понимая, что с этой женщиной мне точно не придётся скучать.

– А тебе хорошо? – улыбнулась, возвращаясь ко мне

– Клер…

Принимая в себя мой член, она опрокинулась назад, упираясь руками в мои колени. Впиваясь пальцами в горячие бёдра, я испытал странное чувство единства. Словно с каждым следующим страстным толчком всё больше и больше срастаюсь с ней,… заново прорастая в этот мир из её плоти…

Я вполне отчётливо ощущал, как от моей кожи тянутся тонкие нити паутины, проникая в Клер.… Как они пронзают её хрупкое тело, возвращаясь обратно ко мне.… Какое удивительно сильное и ужасающе пугающее ощущение целостности с чужим тебе человеком…

Изнеможденно рухнув мне на грудь, позволяя гладить себя по вспотевшей спине, она не могла пошевелиться. Ей было необычайно хорошо, а мне невероятно страшно…

Лондон, 1820 год.

Руки дрожали.… Безумно дрожали.… С каждым следующим днём я всё больше и больше чувствовал, как теряю контроль над собой. Над своим телом. Над своим разумом. Над своей жизнью.

Какой же всё же тяжёлой выдалась эта неделя. Сколько проблем на меня свалилось в ежечасье… Бардак в Сенате… Новые протесты горожан.… И очередные законы, которые то и дело приходилось сдерживать, не позволяя пройти к исполнению… Кэролайн уже с четвёртым выкидышем от другого мужчины.

Может, она и думала, что я не знаю про её похождения налево, но для меня это уже давно перестало быть тайной. Моя жена любила меня, действительно любила. Наверное, именно поэтому и хотела родить ребёнка якобы от меня. Делая подарок не только мне, но ещё и своим родителям.

И у неё вполне могло всё это получиться, если бы я уже давным-давно так спокойно не спал с женщинами, точно зная о том, что они не смогут забеременеть. Сколько бы раз я ни пытался, но оказалось, что никак не могу зачать Кэрри ребёнка. Думаю, что так даже лучше. Мне не хотелось, чтобы в этом мире появилась ещё одна несчастная душа. Не хотелось, чтобы мой ребёнок проходил через всё то, через что приходится проходить мне.

Снова успокаивая свою супругу, мне на самом деле становилось всё тяжелее и тяжелее. Ведь я не только не мог дать ей желаемого, но ещё и не хотел. Мы с Кэрри жили в разных мирах. Она бы никогда не стала частью моей настоящей жизни, а я бы никогда не смог стать частью её. И потому всё, что мне сейчас оставалось – продолжать играть в такие чуждые мне игры.

Сейчас обломками моего настоящего мира были лишь четверо: Адлэй, девчонка, Кристин и Филипп. Какой невероятно маленький и хрупкий, но всё же мой собственный мир… Моя драгоценная отдушина, в которой я могу не притворяться. Не надевать на себя маску благочестивого члена общества. И как же мне хотелось поскорее туда попасть…