Чёрный меч - Иван Владимирович Булавин

другую сторону. Где-то далеко захлопали крылья. Нетопырь? Неизвестно. Местные рукокрылые показали себя не такими опасными, как о них говорила книга. Правда, я помнил, у кого ещё бывают крылья. Через пару минут хлопанье крыльев послышалось с другой стороны, а потом резко оборвалось. Когда эта дрянь повторилась в третий раз, я понял, что тварь или твари играют на нервах. Их, возможно, там целая стая, вот и обкладывают со всех сторон. Сейчас обложат и… пулемёта у меня нет, стрелять сразу во всех не смогу.

Единственное, что было ясно, — парней пора будить. Морд, правда, поспал всего минут сорок, но выхода нет. Нас обложили, скоро будут атаковать.

— Женёк! — я дотянулся и подёргал спящего фармацевта за ногу. — Вставай, кажется, началось.

А ему в этот момент как раз снился кошмар, лицо перекосила гримаса ужаса, он задёргался и начал скрести по шее, словно его кто-то душил. Когда у меня получилось его разбудить, он сразу вскочил на ноги, выхватывая мачете.

— Она здесь! — прошипел он, а я бросился будить Морда.

Кто такая она, объяснять не требовалось. Мать вампиров, чьих детей мы перебили, нашла нас после долгого поиска, прятаться негде, здесь нет текучей воды, нет дома, который мы могли бы считать своим, даже огня нет. Есть у нас серебро и осина, да только сомневаюсь, чтобы мать вампиров было так просто убить.

— Мать вампиров пришла! — крикнул я, предваряя вопрос рыцаря, какого чёрта его разбудили.

Он вскочил и потянул из ножен меч. В этот момент снова раздалось хлопанье крыльев, а потом тяжёлое тело влетело на поляну, сбивая нас с ног. Я выронил ружьё, не успев сделать выстрел. Парни разлетелись в стороны, а меня она ухватила когтистой рукой и подняла над землёй. Второй рукой она замахнулась, выпустив десятисантиметровые когти и попыталась вырвать сердце. Боль пронзила рёбра, но когти только разорвали куртку. Кольчуга спасла меня уже не в первый раз, а серебро, которым была покрыта сталь, заставило её одёрнуть руку.

Ружья у меня нет, стрелять из револьвера бесполезно, там только свинец, а копьё не вытащить. Зато есть перчатки, а на перчатках шипы. Думаю, если ударить её в рыло, точно отпустит. Вот только до её рыла мне не достать никак, она сама двух метров роста, а руки непропорционально длинные, как у гориллы, как она могла мне тогда красивой показаться, уродина, сиськи и те трупного цвета, как гноем налиты.

Я сделал то, что мог, стал бить шипами по державшей меня руке. Помогло, каждый шип оставлял прожжённую дыру в коже, вампирша взвизгнула и разжала руку. Я кулём упал вниз и сразу же откатился подальше. Она снова кинулась на меня, но тут же замерла, я не расслышал, как позади неё сработал арбалет, но теперь у неё в спине торчала арбалетная стрела. Надо полагать, стрела специальная, осина с серебряным наконечником.

Мать вампиров замерла, я обрадовался, думая, что она сейчас умрёт, но она, проявив чудеса гибкости, завела руку за спину, нажала на древко стрелы проталкивая её глубже в тело. Наконечник, прожигая кожу, показался из груди, обильно пошёл дым, плоть разъедало сильнее, чем кислотой. Тем не менее, она, сморщившись от боли, ухватилась рукой за наконечник и вырвала стрелу из себя. А от второй стрелы уже увернулась, а Морд, подбежавший к ней со спины и замахнувшийся мечом, чтобы срубить голову, был остановлен неизвестным заклинанием. Рыцарь замер, потом скрючился от боли и, уронив меч, свалился на землю.

Женя выстрелил ещё раз, снова попал, но вампирша только дёрнулась, развернулась и взмахнула рукой, и в кусты, где прятался фармацевт, полетело то самое чёрное облако. Тут я, наконец, дотянулся до копья, ухватил древко и бросился в атаку. Она как раз занялась вытаскиванием стрелы, а я, как солдат былых войн, с разбегу вогнал ей в грудь посеребрённый наконечник.

Ну, хоть это её убьёт? Чёрта с два, мать вампиров в сравнении со своими детьми — это просто слон против муравья. Она приблизила ко мне руку, вспыхнувшую на мгновение ярким красным светом, отчего мои внутренности скрутила боль, я хотел отпустить древко, но не успел. Она двинулась вперёд, проталкивая копьё через себя, снова ухватила меня за плечо и подтянула к себе. Пальцы её ухватили кольца кольчуги, но она не обращала внимание на идущий оттуда дым, шея её удлинилась, а клыки потянулись к моей шее. Ну, да, беспроигрышный вариант, в драке с людьми восстанавливать своё здоровье за счёт противника. Просто схватить и выпить кровь.

И тут бы отлично подошёл яд, который делает кровь ядовитой. Вот только выпить его мы забыли, не было нужды пить постоянно. А теперь уже поздно, даже если успею глотнуть, нужно время, чтобы препарат попал в кровь. Но я, последним движением всё же выдернул пузырёк из кармашка на куртке, а потом с размаху залепил раскрытой ладонью по оскаленным клыкам. Пузырёк разбился осколки впились мне в ладонь, тёмная жидкость расплескалась по морде вампирши, по зубам, а часть даже попала в раскрытый рот.

Я думал, что жидкость будет разъедать плоть монстра, как серебро, но эффект был иной, она отскочила назад, мотая головой так, что волосы образовали ураган. Я откатился назад, подхватывая ружьё, не надеясь на яд, я начал стрелять. Стрелял без остановки, дозаряжал и стрелял снова, серебром и свинцом, лишь бы только нанести повреждение. А следом сзади накинулся фармацевт, вонзил ей в спину копьё, оставил его в ране и стал рубить мачете. Вампирша молчала и продолжала мотать головой. Потом она расправила крылья и взлетела, видимо, пытаясь сбежать.

Морд, подскочив сбоку, в упор загнал ей стрелу из арбалета. Как сбитый самолёт она стала пикировать, снова сбивая нас с ног. Ухватила Морда за ногу, едва не перерезав её когтями пополам. Ружьё моё теперь замолчало окончательно, патронов не осталось совсем, я вырвал из-за ремня револьвер и стал стрелять, целясь в голову. Есть предел у её регенерации, должен быть.

Что за заклинание она применила, я не понял, вокруг неё словно хлопнул взрыв, меня оглушило и отбросило взрывной волной метров на пять. Ружьё я потерял, револьвер был разряжен, а зарядить его быстро нельзя. Копьё неизвестно где, больше ничего нет. Есть нож, но навредить с его помощью невозможно.

Но и она выдохлась, стояла в центре поляны, шаталась. Тело её высохло, как у дистрофика из концлагеря, чёрные волосы пробила седина, глаза, ввалившиеся в череп, которые только что горели красным огнём, стали затухать. Казалось, сейчас она упадёт на колени