Дети Силаны. Натянутая паутина. Том 1 - Илья Крымов

– Неужто сами их величество кэйзар пожаловали? – пробормотал я, неспешно приближаясь к ним в густеющем потоке посетителей выставки.

– Нет, – отозвался расслышавший меня квонзикар, двигавшийся рядом, – кажется, его младший брат, великий кениг Эрих.

Когда мы с Себастиной подобрались слишком близко, драгуны немедленно потребовали предъявить билеты, кои моя горничная с нарочитой неспешностью достала.

– Подлинные, – сообщил старшему по званию проверявший солдат. – У вас есть документы, удостоверяющие личность?

– Голос, глаза и клыки – вот мои документы. Я благородный тэнкрис, лучшей рекомендации не найти.

Офицер шевельнул вздернутым усом, выдавая раздражение и презрение.

– Простите, герр…

– Тан, – резко перебила его Себастина.

– Герр, – упрямо повторил винтеррейкец, – без удостоверения личности пропустить не можем никак.

– Послушайте, – я взглянул на нашивку его воротника, – гауптман, я уважаю вашу преданность делу, но вы не вправе меня задерживать. Если не верите, давайте вызовем представителей арбализейской администрации, устроим громкое трехстороннее рассмотрение этой ситуации прямо тут, и хотя выступление тана эл’Файенфаса придется отложить до лучших времен, уверен, в итоге мы доберемся до истины.

Я смог породить в нем неуверенность, ибо срыв выступления явно не мог понравиться великому кенигу, но осознание долга и крепкое упрямство взяли верх. Мне пришлось бы даже применить свой Голос, чтобы сломить волю наглеца, если бы позади вдруг не раздался тонкий, но очень требовательный голосок:

– Немедленно объясните – что здесь происходит?!

Сразу стало тихо. Очень тихо. Все, кто находился поблизости, моментально замерли и умолкли, глядя в мою сторону. Обернувшись, я обнаружил у себя за спиной пятерых ингрийских тэнкрисов, окруженных матерыми телохранителями. Первым среди благородных танов стоял не кто иной, как Зефир эл’Нариа собственной персоной.

– Знаете что, гауптман, а попробуйте-ка спросить документы у них. – Я сделал шаг в сторону.

Один из восьми правителей Ингры по меркам тэнкрисов казался не особо высоким индивидом, да и вообще несколько не соответствовал канонам нашей красоты. Зефир имел мощную фигуру с плечами пловца, выпуклой грудью, плоским животом и широкой спиной, но все члены его тела казались немного коротковатыми, лишенными изящества. Грубоватое, очень мужественное лицо выражало чувство неоспоримого превосходства с примесью скуки, серебряные глаза бродили сонным взглядом по стенам и потолку, не оказывая никому чести быть замеченным, тяжелый подбородок был высоко задран.

– Ах, Бо, почему мы стоим? – капризным басом спросил феодал.

– Простите, мой тан, тут какие-то остолопы стоят на пути, я уберу их сию же минуту! – с великим почтением пропищал Бо Мучази и посмотрел на гауптмана как на слишком много возомнившее о себе ничто. – Сударь, да, вы, с напомаженными усиками, довожу до вашего сведения, что если вы не поспешите убраться с пути его несравненного высокопревосходительства великого феодала феода Нэрован тана Зефира эл’Нариа, то именно здесь и сейчас с этого вашего необдуманного поступка начнется ингрийско-винтеррейкская война!

Мало кто говоривший с пепельными драгунами в таком тоне мог выглядеть убедительно, особенно если он достигал своим ростом разве что уровня человеческого колена, однако Бо Мучази казался просто образцом убедительности.

Он происходил из вида, именовавшегося коалаками, разумными потомками коал, – эдаких маленьких сумчатых медведей, обитавших исключительно в эвкалиптовых лесах Ингры. Несмотря на свой малый рост, этот умилительный господин с серой шерсткой и большими пушистыми ушами, облаченный в строгий черно-серый костюм-тройку, ухитрялся смотреть на огромного солдата свысока, да еще и притопывать когтистой лапкой по полу. Этого оказалось достаточно, чтобы винтеррейкец капитулировал.

Как только драгун молча отступил, взгляд коалака обратился ко мне:

– Только после вас, тан.

– Разумеется, – ответил я, – никто не может заставить благородного феодала ждать.

Зал оказался просторным и отлично освещенным, он вмещал без малого две сотни удобных кресел. Сразу же бросилось в глаза, что едва ли четверть мест занимали посетители в гражданском, а на всех прочих гнездились носители разноцветных мундиров, сплошь старшие офицеры, обвешанные орденами и лентами. Воздух едва не трещал от напряжения – ведь в этом сравнительно небольшом пространстве разместились военные представители держав, порой находившихся в не самых добрых отношениях.

Первые ряды занимали гассельцы, винтеррейкцы, арбализейцы, раххиримы и имезрийцы, а теперь к ним присоединились еще и ингрийские таны.

Двигаясь на свое место, я заметил среди представлявших Гассель чулганов Эззэ ри Гмориго, который не просто сидел вплотную к великому кенигу Эриху, но и о чем-то с ним шептался. Слева от кенига восседал немолодой сухопарый военный, Юстас Иоганн Теодор Райхенхоффер барон фон Виндмарк, генерал армии Винтеррейка и самый авторитетный офицер во всех трех Верховных командованиях Рейккригскрэфта[47].

Сразу за неприятным гассельско-винтеррейкским тандемом расположились ярко-синие мундиры с красными фесками – тарцарцы. В стороне от них истекали ненавистью бирюзовые мундиры кальмирцев. Бородатые раххиримы в зеленых и черных цветах хмурили брови на крикливо-оранжевые кители имезрийцев, а карминные арбализейцы не спускали настороженных взглядов с темно-синих с серыми вставками винтеррейкцев. И только пятерка ингрийских тэнкрисов плевать на всех хотела, им не было дела до низкорожденных.

– Богиня всеблагая, да тут полный аншлаг.

– Даже вдоль стен зрители стоят, господин.

– Это не зрители, Аделина, это телохранители и адъютанты.

– Господин, кажется, вон там сидит собака. При входе я видела табличку, воспрещавшую посещение с животными.

– Шварцен-шатензихель. Все члены семьи кэйзара и самые высокопоставленные шишки в армии и правительстве Винтеррейка имеют таких. Говорят, лучших телохранителей и желать нельзя.

– Значит, это животное великого кенига.

– Как ни странно, нет – генерала фон Виндмарка. Подарок самого Вильгельма Второго. Генерал всегда водит за собой эту псину как личного телохранителя. Двух покушений избежал, между прочим… а у кенига Эриха на собак сильная аллергия, вот и обходится шкафом да задохликом.

Надо сказать, что места Инчиваль нам явно не подбирал, а скорее просто попросил у организаторов выделить ему два кресла, опустив лишние подробности. В итоге получилось так, что мы оказались ближе к задним рядам, среди прочих гражданских. Хм, возможно, кто-то из них и был гражданским, но намного вероятнее – такие же «простые посетители», как и мы с Себастиной. Бедный, бедный Инч, он желал отгородиться от мескийской экспозиции и ее военных разработок, а по итогу его публику составили почти одни вояки.